Кровь на алмазе «Шах» - стр. 24
На обдумывание предложения Паскевича сдать крепость Мохаммед-Эмин-хан попросил три дня отсрочки. Крепость была подвергнута артиллерийскому обстрелу, а сторонники Эхсан-хана обезоружили сарбазов гарнизона и утром 7 июля 1827 г. открыли русским ворота крепости Аббас-Абад.
Разгром иранских войск под Джаванбулахом и капитуляция Аббас-Абада заставили Аббас-мирзу 13 июля отправить в русский лагерь своего статс-секретаря Мирза-Салеха, который вручил Паскевичу письма Аббас-мирзы и английского посла Макдональда115. Паскевич объявил Мирза-Салеху, что граница должна быть установлена по Араксу и что Иран должен заплатить России контрибуцию116. Иранец ответил, что «шах едва ли согласится принять эти условия». «А я советовал бы ему согласиться, – возразил Паскевич, – иначе, чем дальше мы пойдем, тем больше возрастут требования. Ваше вероломство должно быть наказано, чтобы все знали, что значит объявить войну России»117.
На этом переговоры были прерваны. О требованиях Паскевича Мирза-Салех написал Аббас-мирзе. Ответ был получен 17 июля 1827 г. и А. С. Грибоедов был направлен на переговоры с наследным принцем в Каразиадин.
В донесении А. С. Грибоедова отмечается, что 30 июля 1827 г. он отправился из крепости Аббас-Абад в иранский лагерь. Расстояние от Аракса до деревни Каразиадин в 50 км преодолел за семь часов скорой езды и был допущен к аудиенции без предварительных церемоний.
В большой палатке Аббас-мирза был один. После первых приветствий и расспросов о здоровье он начал вспоминать о пребывании Грибоедова в Тебризе. Потом долго жаловался на генерала Ермолова как главного, по его мнению, зачинщика войны. Грибоедов заметил, что недовольство было взаимным, а споры о границах никогда не привели бы к войне, если бы Шах-заде не вторгся со своими войсками в русские области. На что Аббас-мирза возразил: «Моих и шаха послов не допускали к царю, а наши письма не доставляли в Петербург»118. Грибоедов напомнил о двукратном посещении России иранским министром иностранных дел Аболь-Хасан-ханом, через которого можно было передать царю жалобы шаха. Наконец, князь Меншиков был отправлен в Иран для устранения возникших разногласий. Впрочем, заметил надворный советник, когда больной лежит целый год, не ищут первых причин его заболевания, а стараются вылечить его. Так и с настоящей войной.
После этого наследный принц предложил своим приближенным уйти. В палатке остались Аббас-мирза, Грибоедов и его переводчик, однако за занавесью прятался премьер-министр Аллах-Яр-хан Асаф-эд-Довле. Переводчик подробно изложил предложения русского правительства. Шах-заде несколько раз пытался его прервать, но Грибоедов просил быть терпеливее, чтобы поручение не осталось невыполненным.
Когда переводчик прочел все условия, Аббас-мирза едва не вскочил с места.
«– Так вот ваши условия. Вы их предписываете иранскому шаху как своему подданному. Уступка двух областей, дань деньгами. Но когда вы слыхали, чтобы шах сделался подданным другого государя? Он сам раздавал короны. Иран еще не погиб. И Иран имел дни своего счастья и славы.
– Но я осмелюсь напомнить вашему высочеству о Гусейн-шахе, который лишился престола побежденный афганцами.
– Кто же хвалит за это шаха Гусейна. Он поступил подло. Разве и нам следовать его примеру?