Кровь леса - стр. 25
Главарь подозвал меня и кивнул в сторону ужаса.
– Дракон! – наставительно сообщил он, мол, вот что мы искали и что у тебя спрашивали.
– Ага, понятно, – сказал я, подобрав челюсть. Ну, если вам угодно, я буду считать драконом этот разбитый бомбардировщик или истребитель, сброшенный с небес на землю местной версией «стингера».
Срезанные корпусом самолета ветви деревьев успели повянуть и высохнуть – или пустить корни, ну и живучая же здешняя флора… Судя по просеке в листве, самолет рухнул очень круто.
Серый, вытянутый, с хищно-узкой мордой, метров пять в длину и полтора в самом широком месте в ширину, плавные обтекаемые обводы, крылья не выделены, косо-плавно отходят от корпуса. Словно выкованный из единого куска металла, самолет походил на гигантский наконечник древнего копья.
Треснувший и траченный ржой наконечник, до половины вбитый в землю. Часть морды и одно из крыльев самолета были смяты и, видимо, порваны взрывом, серая обшивка в горелых пятнах. Разорванные внутренности, вовсе не похожие на механизмы земных машин, напоминающие скорее внутренности животного обилием трубок и чего-то вроде живой ткани, были страшно перекорежены.
Главарь повозился у носа, и часть «наконечника» отделилась. Сначала мне показалось, что кабина по самые края была залита строительной пеной. Коричневая корка вздулась пузырями, и в ней, словно влипшие в клей жуки, угадывались два силуэта.
Пилоты.
По знаку Главаря кто-то из бойцов залез в кабину, отламывая куски пенопласта. Драконид подцепил одного из пилотов за шкирку и без особого труда вынул из ложемента. Двое внизу приняли, аккуратно уложили на землю. Приняли второго.
Пилоты были одеты в облегченный вариант доспехов, носимых драконидами, без всяких прикрас вроде шипов и стилизации под зверя. Главарь преклонил перед мертвыми колени, снял с одного шлем.
Лицо мертвеца было сиреневое, на губах застыла кровь, ссохшаяся в бурую корку.
Телепат снял шлем с другого. У того лицо было белое, без следов крови. Совсем мальчишка, подумал я, не старше меня. Глаза блестели, как стеклянные пуговицы, между белыми губами поблескивали зубы. Меня замутило, но я не отвернулся.
Мне доводилось видеть мертвых. Чистые, причесанные, в лучших нарядах, строгие лики в обрамлении белой ткани, почти незнакомые в покое смерти.
Вне гробов мертвых я видел только по ящику в новостях. Мельком, ибо сразу переключал.
«Они лежали, как будто спали…» – не помню, где встречал эту фразу. По мне, перепутать спящего и уснувшего навеки невозможно. Может быть, в отношении тех, для кого смерть нагрянула неожиданно, или тех, кто ждал Костлявую без страха и принял спокойно, такое сравнение и впрямь верно. Но тех, кто яростно дрался за жизнь и не верил в небытие…
Так странно, так страшно – вот лежит то, что было человеком, но он не откроет глаза, не встанет, не заговорит, не засмеется…
Пока дракониды возились с пилотами, доктор подошел ко мне, снял повязку с плеча. Я вытаращил глаза.
Конечно, раньше мне никогда не доводилось получать таких тяжелых ран, но мне почему-то казалось, что проткнутое насквозь плечо должно заживать гораздо медленнее!
Вместо раны – аккуратный шрам, на вид давнишний. Рука слушалась плохо, еще бы, ведь я долго ей не двигал. Стоило осторожно повести плечом, как под кожей раскатывались волны болезненного зуда. Доктор вколол мне что-то и налепил прямо на шрам круглый пластырь.