Кровь - стр. 25
Чтоб поступить в высшее учебное заведение, нужны были не талант с желанием, а хорошие оценки в школе по сопутствующим предметам. Вот лежит у юноши душа к строительству, он умеет рассчитывать нормы, умеет чертить, уже в школе знает, какие металлы какое сопротивление имеют, но беда у него с письменностью. А в табеле экзаменов значится письменность. И он не сдает экзамены и вынужден идти учиться на обычного рабочего, а не на инженера. А другой ничего не знает до школы, но он слышал о быстром карьерном росте в этой отрасли, и у него хорошо все с письменностью. Он легко сдает экзамены в университет. И что получается? В конечном счете, бездарь руководит талантливым парнем. Хорошо, если бездарь это поймет и будет пользоваться талантом и знаниями подчиненного, это хотя бы для дела хорошо. А бывает, мнимая корона на голове руководителя заставляет его подчинять беспрекословно подчиненных, и тогда даже самый талантливый работник не может улучшить плохенький проект своего шефа. Тесты смогут это исправить и не позволят случиться такой ошибке. С другой стороны, есть люди, предпочитающие не связывать свои таланты с работой. Им проще работать где-нибудь, а талант вкладывать в хобби. Любит человек играть на скрипке, но идет работать обслуживающим стандартной фабрики, чтоб на творчество после работы времени оставалось много, да и во время тоже можно было выкроить. А тесты замечают его талант в музыке и делают музыкантом. И вот хобби превращается в работу, и ты из дня в день играешь, не зная отдыха. Через какое-то время творчество уходит, и музыка становится из искусства ремеслом, а после и обыденностью, которая не приносит радости и требует отдыха в других сферах. Хорошо бы тесты, если и ввели, то они бы носили не обязующий, а рекомендательный характер. Но это уже решать не Ивану.
Есть люди во главе Города, которые умеют и должны решать такие вопросы, как они решат, так и будет, другим придется подчиниться, потому что умение решать такими людьми не обсуждается, а констатируется. Дисциплина превыше всего. А вот характер девушки, работающей офицером КБГ, действительно вселял опасение. Хотя… Он все равно не предложит ей встречаться, и даже если это произойдет, то она вряд ли примет предложение. Так что ничего не выйдет. Любуйся издалека, Иван, и держи дистанцию. Ни то ведомство, чтоб романы крутить.
Створки лифта открылись, и они вышли на своем минус одиннадцатом этаже. Их встретил бесконечный коридор, растянувшийся в обе стороны от лифтов, и краев его видно не было. Художников тут вызывать принято исключительно для допросов, так что стены были стандартными, покрашенными в серо-зеленый цвет, почти под цвет формы местных аборигенов, со стандартными картинками сверху и снизу. Такие стены Иван созерцал два года в казарме, покуда тянул обязательную караульную службу. Двери были стальными, как заметил Дубов, с электронными замками, реагирующими сразу на отпечаток пальца и сетчатку глаза. Светлана подошла к двери с номером одиннадцать и предоставила свою руку и очи для считывания. Замок податливо открылся и разявил перед пришедшими свои внутренности, пропуская их в лоно кабинета.
Кабинет Ивану не понравился. Он был обширен, по площади превосходил его кабинет раза в три, но вот эргономика желала лучшего. Обычный казенный стол стоял посреди комнаты, чем ограничивал разумную расстановку мебели. Иван, проходя мимо, тронул стул для допрашиваемого и убедился в своем подозрении. Мало того, что он был цельнометаллический, даже без какой-либо тканевой подушки, так еще и прикручен к полу. Видимо, местные следователи сразу хотели показать попавшему сюда на допрос его нынешний статус. Цвет стен был такой же, как в коридоре. Вместо книжных шкафов под документацию тут стояли сейфы в человеческий рост. И все это покоилось на обычном бетонном полу, даже не прикрытом хотя бы каким-либо дешевым линолеумом. Скудно для КБГ. И тут, в дальнем углу, у одного из сейфов, Иван заметил дверь, искусно замаскированную. Если не приглядываться, что подозреваемые по причине стресса и не делают, ее и не заметишь.