Кровь как лимонад - стр. 37
Как сам захочешь… Полчаса назад Жека, сытый и довольный жизнью, собирался идти в гости к красивой девушке, пить кофе на ночь глядя – что бы под этим ни подразумевалось. И вдруг он стоит в грязном кирпичном, провонявшем пловом и соляркой боксе и слушает варианты избавления от тела убитого человека, которые на-гора выдает бывший инженер-электрик муйнакского консервного завода (это там, где пестицидные бури над высохшим дном Арала и ржавеющие в песках корабли).
– Амиго, вы же мне поможете? – заволновался Жека.
Последнее, чего ему сейчас не хватало, – в одиночку волохаться с мертвым телом. Как он вообще прилип на это? Как оказался труп в багажнике «лексуса»? И почему это Жекины проблемы? Он, что ли, его туда положил?
До Аббаса было не дозвониться, его номер не отвечал.
– Помогу, Жека, – погладил бороду пожилой узбек. – Тут есть токарный цех, видел? Там работает Ульмар-ака. Он – уборщик, у него есть ключи от помещения. Мы с ним из одного махалля. Я сейчас позвоню, он отопрет цех, включит электричество. Подвезешь туда этого, – Темир кивнул на тело. – Ульмар покажет, как пользоваться гильотиной. Станок такой, металл режет. Порубишь тело на куски, будет легче спрятать. Ульмар потом все уберет. А с деньгами разберемся потом.
Решение элегантное, как сумо. Сглотнув подступивший к горлу комок, Жека ошалело уставился на Темира.
«И когда пилой режут горло собаке, не морщься…»
– Я не смогу разрубить его, Темир. Это же человек.
– Ну, если так, вези в полицию. Там у тебя его заберут, гарантирую. Только про нас никому не говори.
Это он так шутит? Лицо бригадира не выдавало никаких эмоций. Он что, серьезно? Серьезно?
Жека потер ладонью вспотевший лоб.
– Пойдем лучше чаю выпьем, – Темир взял Жеку за плечо. – Успокоишься, голова прояснится. Мысли придут в порядок. Пойдем.
Они поднялись наверх. Каморка в восемь – десять квадратных метров выглядела так, будто туда въехала шайка молодых дизайнеров или музыкантов, в несколько слоев покрыла кирпичные пол, стены и потолок светло-голубой краской, перемежая ее с антибактериальной защитой, повесила светильники «хэнд мэйд» из того, что было, а потом съехала, оставив следующим обитателям неистребимый запах готовящейся еды. Замызганная электроплитка и когда-то белый электрочайник с отпечатками грязных ладоней на ручке были уже узбекскими артефактами.
«Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах, в избах, банях, лабазах – бревенчатых теремах, чьи копченые стекла держат простор в узде, укрывайся тулупом и норови везде лечь головой в угол, ибо в углу трудней взмахнуть – притом в темноте – топором над ней, отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат зарубить тебя насмерть. Вписывай круг в квадрат…»
Регулярно работая со смуглокожими коллегами, волей-неволей выучишь «Назидание» наизусть.
У стола сидел Эргаш и разговаривал с открытым ноутбуком. Шифр его беглой речи на узбекском перемежался частыми компьютерными терминами. С другой стороны скайпа сквозь звонкий аудионасвай суфийской музыки отвечал другой узбек, ровесник Эргаша. Средние века вновь встретились с высокими технологиями.
Отодвинув Эргаша на угол стола, Жека с Темиром пили горячий зеленый чай. Не ощущая вкуса, обжигая язык и нёбо, Жека глотал напиток и глядел, как раскручиваются и раскручиваются в стеклянном чайнике заваренные уже в третий раз чайные листья. На глаза ему попался свернутый в углу молитвенный коврик. Подумалось, что если найти такой же, но большой, то можно закатать труп в ковер и выбросить. Как, интересно, отнесется к такому раскладу их Аллах?