Кровь и черника - стр. 28

– Это было бы замечательно. Вы пригласите ее, пожалуйста, ко мне прийти.

– Да сейчас и отправлю, – сердечно пообещал Синицкий.

Подписав протокол и крепко пожав руки сотрудникам милиции, бодро, похлопав по плечу Ленку, отчего та слегка покачнулась, инженер на пенсии отправился передать супруге приглашение от следователя.

Елизавета Григорьевна, среднего роста, средних размеров со слегка тронутыми сединой темными волосами, выглядела на свой возраст, то есть лет на шестьдесят.

Зайдя в дом, она доброжелательно улыбнулась всем присутствующим, поздоровалась с Ленкой без особого восторга, хотя и любезно.

– Ну что же, товарищи, или вас теперь принято называть господа? – с легкой иронией обратилась она к следователю и сержанту. – Муж сообщил мне, что вас интересует – зарыты ли клады в наших окрестностях? Информация эта, конечно, не для общего пользования.

Расположившись без приглашения покомфортнее на самом удобном стуле, она кинула лукавый взгляд на хозяйку дома.

– Но раз это нужно для дела, я скажу: я встречала сведения, что у нас в Полянском лесу зарыт клад.

Екатерина Антоновна курила. Делала она это нечасто, но со вкусом и удовольствием. Удобно расположившись в мягком кресле, она мелкими глотками неторопливо пила белое вино. Выйдя на пенсию, Екатерина Антоновна уехала из Луги, где она жила во время своего директорства музеем. Теперь она прочно обосновалась в квартире своего бывшего мужа, которая досталась ей при разводе и разделе совместно нажитого имущества. Используя кое-какие знакомства по своим каналам, Екатерина Антоновна была в полном курсе кому было поручено расследование убийства ее бывшей коллеги – Оли Саврасовой. Также Гляссер была осведомлена и о личных и о деловых качествах следователя Макушкина, чей служебный и человеческий портрет ей сообщили в подробностях.

Екатерина Антоновна пока не решила – выгодна ли ей некоторая недалекость и весьма сомнительная пригодность Макушкина для расследования убийств вообще и этого убийства в частности. Будучи сама профессионалом, Екатерина Антоновна предвзято относилась к людям, чья квалификация вызывала серьезные сомнения. Однако непрофессионализм вызывал у нее чисто эстетическую неприязнь, а будучи человеком прагматичным, она в первую очередь привыкла оценивать для себя людей с практической точки зрения. Так вот, что касается этой точки зрения, то Екатерина Антоновна пока не определилась, выгодна ли ей гипотеза, к которой она пришла, проверив подробную информацию о следователе. Суть этой гипотезы заключалась в том, Еремей Галактионович не сможет самостоятельно раскрыть убийство Саврасовой, разве что случится чудо, а в чудеса и явления того же порядка Гляссер, безусловно, не верила.

Продолжая уверенно плыть по течению своих мыслей, Гляссер сделала очередной глоток вина, неторопливо смакуя вкус. Продолжая пребывать в задумчивости, Екатерина Антоновна открыла ящик письменного стола и достала кусок старой карты, точнее, копию этого куска.

– Да, жаль Ольгу, – с сожалением проговорила Гляссер, рассматривая карту. – Но кто же знал, что клад такое опасное дело и так для нее закончится.

Несколько минут еще внимательно поизучав карту, Гляссер отложила ценную копию и допила вино. Экс-директор одолевали сомнения, какой следующий шаг предпринять. Наконец, собравшись с мыслями, она сделала два звонка: один из ее абонентов был связан с журналистикой, а другой – с милицией.