Кровь Альбарруды. Милитари детектив - стр. 16
Запыхавшийся Бони, ковырнув ноготь, вставил:
– Я слышал, что штабные хлопочут о переводе Лу и Матадора.
– Правильно, – тряхнул головой Мото. – Пусть дома гремят кандалами. Звон приятнее. Идиоты, раз на плёвом деле попались… Так, всё, смирно-вольно, поехали.
Мото подхватил мой предательски булькнувший рюкзак, и мы двинулись на автостоянку.
Джип нёсся мимо ровно посаженных приаэропортных пальм. Фини с упоением описывал парад, прошедший совсем недавно на центральной площади Каррата. Бони хохотал, вспоминая, как подвыпившего майора Ортегу сморило раньше времени и он шлёпнулся со своей тумбы, а его знаменитый кларнет, заменявший гарнизонному оркестру дирижёрскую палочку, был раздавлен гусеницей артиллерийского тягача.
– Приезжали телевизионщики. Обещали прислать копию записи.
Фини резко перебил брата:
– Да не пришлют, суки. Сколько времени прошло уже.
– Но у штабных кассета есть! И у капрала Лурдеса тоже…
Я плохо слушал мальчишек. В голове продолжали вертеться последние фразы, произнесённые Мото в аэропорту. «Идиоты, раз попались» – эти его слова не были пустой бравадой.
У Мото с детства был огромный стаж по грабежам. Он и Фред Барселона с семи лет состояли в группировке третьего квартала, терроризируя северную часть и центр нашего многострадального города, пока не начался очередной конфликт у Солёного озера, и Полковник не ввёл в округе военное положение. Это позволило ему, подмяв под себя всю местную полицию, всерьёз взяться за преступность, в первую очередь за наркокартели. Но и с полуголодными и обозлёнными на весь мир детскими бандами воевали армейские подразделения. Иначе не получалось.
Говорили, что после расстрела главарей и неисправимых какое-то время Полковника называли Пиночетом. Не знаю, я тогда ещё не связывал свою судьбу с армией. Мы существовали независимо друг от друга. А для таких как Мото война началась сразу и повсюду. И выжившим любовь к Родине прививали на окровавленных кусках мяса.
Система была простой – мальчишек закрепляли за армейцами. Что из этого выходило, не представляю.
По рассказам тех первых, кто прошёл через это сито и всё-таки остался, получалось по-разному. Многие успели сбежать, прорывались через перевал в Виталию, по джунглям уходили в Западную Эстаду, но были и такие, кто погибал в пограничных стычках рядом со своими новоявленными «отцами». Кто знает о них? Наверное, только Мото, ветеран двух кампаний, да Антонио помнили их лица и имена.
– Бросьте суетиться, балбесы! – вдруг гаркнул сержант, отвесив смачный подзатыльник сидевшему рядом с ним Фини. – О нас ещё настоящее кино снимут.
– Йох-хо-о! – откликнулся Бони и тут же заорал во всю глотку:
– С болтушкой Бекки я знаком!..
– И что-о-ож такого! – мгновенно подхватили мы.
– Она работать языком… – Фини выпучил от натуги глаза и вся наша четверка дружно взревела:
– …всегда-а-а готова!..
Чужая война
Заевшимся европейцам вечный конфликт у Солёного озера показался бы беспочвенным, по крайней мере странным.
А ведь рванувший фугас был заложен их предками. Что я, случайно оказавшийся на войне, знал об этом? Ничего.
– Садись, рядовой! В твоей голове большое несоответствие – острое лезвие ума и непроходимая сельва невежества. И прорубит ли мачете тропу, зависит только от тебя, – Майор-отставник с пустым рукавом, опытный военный топограф и по совместительству наш учитель истории был спокоен и серьёзен. – Не стесняйся почаще прикладываться к камню знания, иначе сгинешь в сумерках дебрей. Это мой совет тебе на будущее. А насчёт войны… Крыса и та соображает, из-за чего в схватке ей отгрызли лапу, – Отставник кивал на свою культю. – А человек не крыса.