Крот - стр. 2
Внезапно дверь распахнулась. Марк Пенхасович налетел на Гену, отскочил обратно вглубь кабинета, резким движением сдернул очки с носа и нахмурил мохнатые седоватые брови. Перед ним стоял высокий тощий молодой человек двадцати двух лет от роду. Он сутулился, и по каждому его движению было видно, что чувствует он себя неуверенно, не знает, куда деть руки, и вообще выглядит, как только что нашкодивший кот. Марк Пенхасович решительно прервал невнятную оправдательную тираду.
– Ты мне просто скажи, тему выбрал? Да? Нет?
– Нет, Марк Пенхасович, так и не выбрал.
– С этого и надо начинать. Заходи, поговорим.
Гена вошел в лабораторию. Это было просторное квадратное помещение, посреди которого стоял массивный стол с аккуратно расставленными на нем колбами, пробирками и приборами неизвестного назначения. Широкие ставни пропускали солнечный свет, который обливал лучами весь этот парад исследовательских инструментов. Рядом находились два потрепанных кресла, куда уселись Гена и Марк Пенхасович. Рядом метался Голодный – пес, которого еще щенком подобрал Марк Пенхасович. Ел он как не в себя и при этом оставался очень худым.
– Голодный, сколько раз я тебе говорил, что тебе не место в лаборатории! – ругал его Марк Пенхасович. Но дальше угрожающей риторики и поднятого вверх указательного пальца дело никогда не доходило. Поругав собаку, Квасин перешел к студенту.
– Вот ты мне скажи, Гена, оценки у тебя неплохие, дисциплина тоже не хромает, даже нашей вахтерше Алине ты понравился, а ты знаешь, что ей никто не нравится. Но как дело заходит о чем-то глобальном, например, о твоем дипломе, ты вдруг теряешься, пропадаешь куда-то, и слова из тебя не вытащить. Почему так?
Вопрос был риторический. Гена молчал. Не впервой ему было слушать поучения взрослых и умных людей (а Марк Пенхасович обладал незаурядным умом, это факт), и он знал, что оправдываться смысла нет, будет только хуже. Без особого труда он скрыл набегавшее на лицо выражение скуки и отстраненности. Замечания нужно слушать с максимальным вниманием, иначе собеседник подумает, что ты пропускаешь его слова мимо ушей.
– Нечего сказать? Отец у тебя очень грамотный специалист, он всегда умел думать наперед, поэтому и тебя к нам в институт отдал.
Стандартная апелляция к семье. Дескать, они вон какие, а ты вот какой. Не позорь родных и пошло-поехало.
– А дело-то – раз-два и растереть. И ладно, если бы мы весь мир изучили, вселенную перекопали вдоль и поперек. Нет! За последние двадцать лет научных открытий сделано больше, чем за всю предшествующую историю человечества. Воду и полезные ископаемые из комет мы уже научились добывать? Научились! Искусственное мясо есть? Есть, да еще какое! Черные дыры изучаем? Изучаем, хоть они и чернее черного и ни черта около них не видно. Тем столько, что не знаешь, за что хвататься. А мы с тобой застряли на таком простом этапе! Неужели тебя ничего не интересует? – Марк Пенхасович положил руку на плечо своего подопечного.
Гена удивился: старый ученый не просто хотел влить Гене в уши все, что у него накипело, похоже, он действительно пытался поговорить с ним по душам. К этому Гена оказался не готов. Тут не отмолчишься.
– Знаете, я пытался в ветроэнергетику, но вы и сами понимаете, сколько турбину не крути, а против закона Беца не попрешь. Интересовался биоэлектрохимией, но, оказывается, Кунц и еще несколько ребят с параллели уже заканчивают сбор прототипа биогазовой электростанции. Ядерная энергетика – давно пройденный этап, ядерные реакторы скоро будут ставить вместо движков в автомобили. Понимаете, особо никуда не сунешься… – еще по ходу своей речи Гена понял, что свернул куда-то не туда, поэтому, когда пришла пора заканчивать, он поспешно отвел глаза.