Кронштадтский тупик - стр. 7
Она не тратила силы на крик, а бежала, как ее учили в десанте, тщательно рассчитывая силы.
Откуда-то потянуло ароматом свежего хлеба. Значит, неподалеку хлебозавод. Белла не уставала нахваливать кронштадтский хлеб – "Такого нигде больше нет!". И правда хлеб на Котлине был вкусным…
"Улица Аммермана" – прочла Наташа на одной из табличек и поежилась, вспомнив, как пару раз забредала на нее в поисках городского пляжа. Почему-то отыскать правильную дорогу с этой улицы быстро не получалось, не спасали ни карта, ни навигатор, и Наташа часа по два блуждала по улочкам и проулкам. Белла только удивлялась: "Прямо заколдованная какая-то улица! Хотя со мной такого ни разу не случалось, а ты на ней каждый раз дорогу теряешь!".
С тех пор Наташа старалась обходить странную улицу Аммермана десятой дорогой, помня о предыдущих блужданиях. Стоило ей свернуть туда – и такой четкий и понятный Кронштадт превращался в лабиринт.
Наташа догадалась, что убийца зачем-то бежит в конец улицы, к тупику возле старого краснокирпичного дома. Дом выглядел неухоженным, как будто был давно заброшен. Рядом с ним высилась ограда Морского завода. "И зачем я бегу в такую глушь, да еще в темноте? – запоздало подумала Навицкая. – Да, он мог скрыться, а полицейские не стали бы землю носом рыть под Новый год, разыскивая его. Но мне что – больше всех надо?.."
Она остановилась. Улица в свете луны и фонарей была пуста. "Вот и я его упустила. Куда он делся? Провалился, что ли?"
Наташа перевела дыхание. Капюшон давно свалился, шапочка сбилась набок. Щеки онемели от встречного ветра. Майка под пуховиком и свитером облепила тело, как пластырь.
Наташа отряхнула шапку от снега и плотнее натянула на голову; сверху набросила капюшон. Охотничий кураж и прилив адреналина уже прошли. Теперь молодая женщина корила себя: "Ну, вот, как теперь к парку вернусь? Я и днем-то тут блукала, как слепой котенок, а сейчас, хоть и фонари горят, все равно темно, как в глубокой …опе, как говорит Фима. И снегопад такой, что в двух шагах ничего не видно!"
Девушка достала телефон, чтобы проложить маршрут и посветить под ноги. Вдруг ей послышался какой-то звук. Чей-то голос совсем рядом.
Она осмотрелась. Почудилось?
И снова раздался этот же голос, то ли стон, то ли призыв о помощи.
Наташа направила туда лучик света телефонного фонарика и увидела сидящего на тротуаре у стены дома беглеца. Выглядел он очень плохо.
– Ногу подвернул, – страдальчески морщась, посетовал он, когда Наташа подошла. – Боль аж в голову стреляет… И в груди колет чего-то, дышать тяжело.
– Вам нельзя бегать, – Наташа похлопала себя по карманам. В армии при ней всегда была походная аптечка, где нашлось бы все необходимое, вплоть до эластичного бинта. Но сейчас в кармане пуховика были только бальзам для губ "Зима" и пачка бумажных платочков. В сумке из медикаментов обнаружились пластинка цитрамона и пара пластырей. И Наташа поднесла к уху телефон.
– Что, врачей хочешь вызвать? – невесело усмехнулся мужчина и тяжело закопался в снегу, пытаясь подняться. Теплая кепка с "ушами" свалилась, открыв широкую лысину. Коренастый, круглолицый, полноватый, он напоминал отца главной героини перестроечного фильма "Авария – дочь мента". – А они меня сразу в полицию сдадут. Ох, беда, никак вывих! Болит-то как, на ногу встать не могу! Ты, поди, видела, девонька, что я в парке натворил?..