Крокодил на песке - стр. 28

– Ох, прости, Амелия! – воскликнула Эвелина. – Позволь представить тебе моего кузена, мистера Лукаса Хейеса.

– Я-то позволю, а вот согласится ли он помолчать минутку, чтобы быть представленным, не знаю. – Я внимательно оглядела молодого человека, который продолжал хохотать, ничуть не смущенный моей язвительностью. – Но мне кажется, вас теперь зовут не мистер Хейес. Может, вас следует величать «ваша светлость»?

Лицо Эвелины омрачилось. Новоявленный граф наклонился и похлопал ее по руке.

– Надеюсь, мисс Пибоди, вы будете называть меня Лукасом. У меня такое чувство, будто я знаю вас уже тысячу лет! Кроме того, Эвелине может не понравиться, если мы то и дело будем напоминать о ее утрате. Я вижу, вам уже все известно.

– Да, – прошептала Эвелина. – Я пыталась привыкнуть к этой мысли, но… Прошу тебя, Лукас, расскажи, как это случилось. Я хочу знать все!

– Ты уверена?

– Да!

– Эвелина, я убежден, что наш дед был добрым человеком, несмотря на то… Но я расскажу тебе все по порядку. Только дай собраться с мыслями.

Я рассматривала кузена Эвелины с любопытством, которого не пыталась скрыть. Это был высокий, широкоплечий молодой человек, одетый с изысканностью, граничащей с щегольством. Его начищенные кожаные ботинки блестели как зеркало, жилетка была расшита кокетливыми розовыми бутонами, на широкой груди сверкал огромный бриллиант, а брюки так плотно облегали ноги, что я даже испугалась, как бы они ненароком не лопнули.

Словом, кузен Эвелины мне не понравился. Пусть он вел себя вполне пристойно, хотя и чересчур энергично. Пусть он был добр к Эвелине. Для меня все это не имело значения. Этот человек мне не нравился!

– Полагаю, тебе известно, – трещал тем временем Лукас, – что после твоего… – он на мгновение запнулся, – отъезда наш почтенный предок пришел в такую ярость, что с ним случился удар. Мы не ожидали, что он оправится, но старикан продемонстрировал поразительную живучесть… Ну-ну, Эвелина, милая моя девочка, не надо смотреть на меня с таким упреком. Я любил деда, но ведь он так жестоко и несправедливо поступил с тобой!

Узнав о несчастье, я тотчас поспешил в замок Элсмир и оказался там не единственным гостем. Ты лучше меня знаешь нашу милую семейку и можешь себе представить, в какое столпотворение я попал. Тетушки, дядюшки, кузены всех мастей слетелись как стервятники на падаль. Они только и делали, что ели, пили и строили жалкие заговоры, как проникнуть в комнату больного, где наш дед лежал, словно в осажденном форте. Я никак не мог решить, кто из родственников хуже. Кузен Уилфред пытался подкупить сиделку; тетушка Марианна целыми днями подслушивала у дверей; юный Питер Форбс по наущению своей мамаши вскарабкался по шпалере из дикого винограда к комнате больного и был скинут на землю лакеем…

Тут к нам подошел официант, и Лукас заказал кофе. Он перехватил мой взгляд и вновь разразился хохотом.

– Дорогая мисс Пибоди, ваше лицо как открытая книга! Я могу читать ваши мысли. Сказать, о чем вы думаете? Вы думаете, что я ничем не лучше своих кузенов, такой же стервятник, как и все остальные. Разумеется, вы совершенно правы! Я уважал нашего деда за его достоинства. Располагай я временем, быть может, и сумел бы какое-нибудь вспомнить… Нет, дорогая мисс Пибоди, откровенность – мой самый большой грех. Совершенно не могу делать вид, что испытываю чувства, которых на самом деле нет! Прикажете лицемерить и изображать, будто я без ума от нашего деда? Милая Эвелина – просто святая, она…