Кроатоан - стр. 37
Еще какие-то десятки метров. Не торопясь.
«Жильцы из близлежащих домов выходят, чтобы присоединиться к манифестантам», – скрипит голос из рации полицейского, мимо которого проходит Ларедо. «Предупреждение!» – кричит кто-то. «Предупреждение!» – подхватывает целый хор. Сводный оркестр мегафонов гремит, как военные трубы: «ВНИМАНИЕ! НЕ ВЫХОДИТЕ ИЗ ДОМОВ. ПОВТОРЯЕМ: НЕ…»
И в этот момент многоголосый вопль заставляет Ларедо остановиться и обернуться. Он сразу понимает, что это вопят сами спецназовцы. Стоящий рядом с ним веснушчатый парнишка уставил глаза в одну точку, лицо его перекошено от ужаса.
– Капец, – говорит полицейский.
Ларедо смотрит. И сам себе не верит.
Из освещенных домов – из каждого окна, с каждого балкона – сыплются люди. Перегибаются в поясе и падают вниз. Старики, взрослые обоих полов, подростки, дети, малыши. В одежде и без. Они как дождь во время дождя, как мусор, высыпаемый на улицу чересчур усердными уборщиками, как фишки из доигранной до конца игры. Падающие соблюдают тишину и спокойствие, никаких лишних телодвижений – только самое необходимое, чтобы согнуться и перекинуться вниз.
Но даже не падение как таковое отзывается в Ларедо чистой нотой беспримесной паники. Дело в том, что человеческие осадки не выпадают все сразу: в этой капели присутствует определенный порядок. Сначала – самые последние окна самых отдаленных домов, приближаясь ряд за рядом, и это продвижение неудержимо. Краны самоубийств открываются последовательно, от подъезда к подъезду.
Приближаясь к площади.
– Господи, капец… – говорит полицейский.
Ларедо бросается бежать.
К счастью, пилот его заметил и уже запустил моторы.
– Куда? – кричит второй пилот, пока Ларедо и его люди поднимаются на борт.
– В противоположном направлении! – кричит Ларедо в ответ.
Несмотря на то что вертолет трясет, как на ярмарочной карусели, никто не обращает внимания на ремни безопасности.
Де Сото, Бюст и Лопе напирают на Ларедо, борясь за место перед иллюминатором. Ларедо тоже прилипает лицом к стеклу. Пока «Bell» поднимается, он смотрит, как первая волна демонстрантов, в которую вливаются стройные ряды жильцов из соседних подъездов, выходит из туннеля и подступает к первому кордону. Ларедо различает облачка слезоточивого газа, а потом облачка иного рода. Ему ничего не слышно, но это должны быть очереди винтовок H&K. Слишком поздно, инспектор Элорса. Вертолет еще не успевает набрать высоту, как картина меняется. Относительное спокойствие в рядах полицейских уступает место волнообразному движению, а телесный цвет манифестантов как будто накрывает спецназовцев своим ковром. У Ларедо это вызывает ассоциации с костяшками домино: вот они были черного цвета, а теперь валятся и видна только белая сторона. Все смешивается в единую одноцветную массу, которая упрямо ползет вперед по площади и бульвару.
– Ё-моё, вы видели? – Это голос Лопе. – Ё-моё, эти придурки, вместо того чтоб стрелять, присоединяются к остальным…
– Что за херня… – бормочет над ухом Де Сото. – Что у них там…
– Они заразились, – говорит Оливер.
Ларедо видит кровь на руке. Он тупо таращится на свою ладонь. Поцарапался, когда залезал в вертолет. Ларедо лижет рану и решает, что делать дальше.
– Де Сото, вы пометили профессоршу?
– Конечно, начальник. Как вы и велели. Для большей гарантии два жучка: правая туфля и мобильник.