Кривая дорога - стр. 7
Дверца протяжно скрипнула. Куцехвостые псы-погодки выскочили из-под крыльца навстречу незваным гостям, но, поймав мой недовольный взгляд, поджали обрубочки и спрятались назад, не проронив ни звука.
Воришки из нас получились бы знатные!
- А ты точно избой не ошибся?
Серый легкомысленно хмыкнул — он не был уверен, что старая Весея не пошутила и не указала страждущему ночлега на первый попавшийся двор.
- Тогда несушку какую в сарае схватим и дёру.
- Ага, явились - не запылились!
Старушка выскочила на крыльцо, видать, стерегла гостей у двери заранее, предпочтя хлебосольство сну. Весея оказалась кругленькой, румяненькой и такой живенькой, словно готовилась покатиться колобком сражать окрестных лис прямо сейчас или, в крайнем случае, после плотного завтрака.
- Ждёшь их тут, ждёшь с самого вечера, маешься, калитки[2] в печи держишь, чтобы не поостыли, а они шляются!
- Извините, - ошалело протянули мы с мужем.
- Куда мне ваши извините?! Марш к столу, пока совсем холодное есть не пришлось!
- Да мы же только с праздника, - заикнулась я.
- И что мне ваш праздник? Нет, ты мне скажи, что мне ваш праздник? Я видела как вы на тех проводах ели? Нет, не видела. А тут вы сядете вечерять как положено, как мне надо. И неча на меня зыркать! На мужа свого вон зыркай, а на меня не надь! Я энтих ваших глазьев страшных повидала на своём веку!
- Что ты ей пообещал? - с суеверным ужасом вопросила я мужа.
- Да по хозяйству помочь... - испуганно протянул оборотень, - кто ж её знал, что она такая заботливая.
- Ага, заботливая. Небось завтра выяснится, что ей по хозяйству срочно нужен новый сарай. Или урожай собрать за день. Весь. Как расплачиваться будем?
- Ну так... Утро вечера мудренее? - Серый и сам уже начал опасаться бойкой старушки.
А старушка знай весёлым ёжиком каталась вокруг и заталкивала в избу:
- Чего это вы перешёптываетесь? Я вам перешепчусь! Шептунов на мороз! Вона тощие какие оба — кожа да кости, - цап меня за локоть, - откуда ж вы такие явились, глаза б мои не глядели!
И изба под стать хозяйке: маленькая, чистенькая, прибранная к празднику. А запах! Сияющая свежей побелкой печь отдавала тепло, выгоняя стылый ночной воздух из дому, дышала свежим хлебом и горячей глиной.
Весея вихрем носилась по маленькой комнатке, сметала невидимую пылинку со стола, переставляла крынку с молоком с места на место и всё, заботливая, не могла присесть сама.
- Да вы кушайте, детки, кушайте! Дайте вас попотчевать вдоволь!
Серый знай наворачивал угощение. От радушного приёма он тоже ошалел, но упускать возможность из-за такой ерунды не собирался. Он — не я. Не ждал от всякого подвоха, ножа в спину. Ещё верил людям. Почему-то.
Уложили нас на широкой скамье близ горячего печного бока. Весея бойко запрыгнула на полати, завесившись занавесочкой и постоянно посмеивалась, приговаривая, что за молодыми следить не намерена, но, вообще-то, будь она помоложе, она бы тут времени не теряла. Как бы именно она не теряла времени на короткой, жёсткой, хоть и заботливо прикрытой одеяльцем, скамье, старушка скромно умолчала.
- Кажется, я её боюсь, - с ужасом осознала я.
- Кажется, я тоже, - согласился злобный кровожадный оборотень.
К утру я со скамейки всё-таки упала. Чтобы не так обидно, одеяло утащила с собой. В итоге Серый так плотно прижался к остывающей печи, что рядом с ним могло бы поместиться ещё две Фроськи. Я же устроилась ровненько под лежбищем, завернувшись, как в кокон, и высунув наружу правую ногу, об которую и споткнулась Весея, вставшая лишь немногим позже вторых петухов[3].