Критическая масса ядерного распада. Книга третья. Командир подводного атомного ракетоносца - стр. 27

От неожиданности вопроса Антон несколько замешкался с ответом, но, припомнив встречу с Разуваевым, рассмеялся.

– По этому поводу могу предложить только следующее, – сказал он, – любую информацию, перед тем как обнародовать и действовать, нужно проверять на достоверность. А уж информаторам нужно иметь голову не только для того, чтобы этой головой  есть, и носить офицерскую фуражку. Пошутил я. А вы же знаете, что шутки и анекдоты распространяются очень быстро. Хотя я уверен, что старшина катера к этой ситуации непричастен. Так что никаких объяснительных записок я писать не буду. Вы уж как-нибудь с этой историей и со своими кадрами разберитесь сами.

Вернувшись с совещания, об этой истории Антон рассказал  Белорусову. Во время разговора присутствовал дружок Александра замполит с экипажа Каленича кап три Гулевский. Они вдоволь посмеялись, но Гулевский воспринял этот рассказ совершенно

по-другому.

С  Гулевским и его женой Ниной  Антон со Светланой по инициативе Белорусовых познакомились ещё в Палдиски. Чернявая, энергичная, симпатичная Нина принадлежала к разряду умных, жизнелюбивых женщин, в руках которых дело не только спориться, но и делается. Ей бы быть замполитом – такому командиру повезло бы явно. Совсем не то, что Каленичу – у него замполитом был её муж. А уж Гулевский, безусловно, принадлежал к третьей категории  политработников, которые «закладывали» своих командиров, где только могли. Совместная служба с Каленичем  у него не ладилась. Не известно кто из корабельной тройки – командир, старпом или замполит был лебедем, раком или щукой, но телегу – РПК СН они тянули в разные стороны.

По рассказам того же Гулевского, кто из них рано утром первым добегал в политотдел, тот не докладывал, а закладывал другого, используя любой повод или неблаговидное происшествие на корабле. Здоровила Гулевский уж очень вредным человеком не был, но безответственность исполняемых обязанностей замполита, совместно с природной тупостью эгоиста породили самовлюблённую непогрешимость гонористого лодыря и интригана.

Корабль Каленича уже был построен и стоял в губе Оленья. В связи с тем, что начальника политотдела 41 дивизии ещё назначено не было, временно его обязанности исполнял Гулевский, в связи, с чем он заважничал окончательно.

Не задумываясь, вполне серьёзно Гулевский провозгласил:

– Чека, Владимирович, при любом раскладе тебе этот случай не простит. Предлагаю: пока я НачПО обойтись малой кровью и объявить тебе «строгача» по партийной и строевой линии. Таким образом, и волки будут сыты, и овцы целы! Как вы на это смотрите?

– Большое спасибо за заботу, – ответил Липовецкий, – прямо у твоих ног зарыдаю от твоего сопереживания. Ну, ты и придурок, катись отсюда, да побыстрей, иначе сейчас этой дверью зажму твои яйца и посмотрю, как ты запоёшь – может, сам заплачешь от собственной боли, да заодно и поумнеешь. Давай-давай, топай! – и он захлопнул за ним дверь каюты.

– Ну, всё, – подумал Липовецкий, осматривая строй моряков, построенных на перроне вокзала в Палдиски, – приехали, экипаж сформирован! Встречать уже своих  матросов срочной  службы пришли  почти все офицеры,  и этот факт как-то согревал и  радовал Антона – равнодушных не было.

– Опоздал – опоздал! – уже каким-то бодрым тоном высказал своё одобрение, провожая удаляющийся строй подводников, местная достопримечательность – сумасшедший парень.