Критическая масса (сборник) - стр. 47
Разочарованная девочка осталась вне зоны слышимости и целую минуту боролась с собой: рискнуть ли выбраться в коридор или перетерпеть. Собственно, колебалась она больше для порядка, а сама заранее знала, что сделает: бесшумно проскользнет в своих шерстяных носках по коридору до поворота на кухню, а там встанет на четвереньки, чтобы не отразиться в огромном старинном зеркале, висящим так, что любой неосторожный подслушиватель сразу становится виден во весь рост людям, сидящим в кухне за столом. Десять секунд – и она, никем, как обычно, не замеченная, уже заняла свою выгодную и удобную позицию, как раз вовремя, чтобы вполне ясно услышать безликий – то есть, не вызывавший сразу в представлении определенного образа – голос мужчины:
– Пришлось караулить во дворе целый день, пока ваш супруг, наконец, не убрался. Кстати, вас таки не беспокоят его такие странные отлучки? Ну, да это не мое дело… В общем, извините за столь экзотическое время… Ребенок точно спит?
– Точно, – это мама, слегка не своим, вибрирующим голосом. – Ближе к делу, пожалуйста, мне завтра рано вставать.
– Приятно видеть такую независимую женщину, – с явной ухмылкой отозвался мужчина. – Ближе, так ближе. Вот взгляните на фоточку. Ничего не напоминает? Полезно иметь в мобильнике фотокамеру со вспышкой. Вы не находите?
Повисла ужасная пауза, во время которой Сашенька совершенно чудесным, волшебным образом успела догадаться, о чем идет речь: о той самой таинственной фотовспышке, что сверкнула на трассе из медленно проезжавшей машины, когда Резинка едва успела отвернуться… Значит, именно этот человек сидел сейчас у них на кухне и показывал маме ту самую фотку с Резинкой! Вот теперь-то мама не будет называть Сашеньку врушкой и грозить ей на этот раз вовсе не заслуженным наказанием! Но мама молчала неоправданно долго, и молчание прервала не она:
– Что, впечатляет? Отдайте назад, вещь денег стоит… И найти вас тут по номеру машины тоже, кстати, недешево вышло… – Не дождавшись отклика, мужчина прибавил будто ободряюще: – Да не тряситесь так, договоримся… К обоюдному, так сказать, удовлетворению…
Послышался голос – вроде и мамин, но неузнаваемый, глубоко потрясенный, словно наизнанку вывернутый:
– Откуда это… Как вы… Я не заметила…
– Ну-ну… – у Сашеньки создалось впечатление, что мужик похлопал ее маму по плечу. – После такого… дельца… легко могли не только меня – черта лысого не заметить… Хм. Шучу. Так что, договариваться будем? Или… это… как его… эксгумируем?
Последнее трудное слово Сашеньке было совсем незнакомо, но не оно ее озадачило, а все мамино поведение. Чего это она? Ведь на снимке же другая тетька, ночью, на трассе, в ее машине, а позади – лес… Что вообще все это значит? Понятно, что она, Сашенька, чего-то недопонимает, но все же, почему на маму напал такой столбняк? Может, ей Семен что-то наболтал? Мысли метались у Сашеньки в голове, как ласточки перед грозой.
– Сколько вы хотите? – спросила, наконец, мама упавшим голосом.
– Пять лимонов. Не пугайтесь, деревянных, – жестко, без всякого благодушия ответил ночной пришелец.
Не успела Сашенька расшифровать головоломку, как все само собой разъяснилось:
– Пять миллионов рублей?!! – не вскрикнула, а почти взвизгнула мать, и вдруг расхохоталась незнакомым трескучим хохотом, все повторяя: – Пять миллионов! Пять миллионов!