Криптия - стр. 8

Но Клиах смеха не подхватил. Продолжая щупать Дучу – лениво, больше для порядка, он поглядывал за соседний стол, где вели тихую беседу Варинхарий и хозяйка. Дуча тоже покосилась на них. Опять эта старуха, которая Дуче в матери годится, заполучила самого завидного и денежного парня. Впрочем, Варинхарий здесь не в первый раз, и с Ланассой они, судя по всему, давние знакомые. Так что обижаться не след. А Клиах, хоть и лапает, наверх не зовет… что там с остальными? Офицер наверняка упьется в хлам – а еще говорят, что военные пить мастера! – Нунна его утащит, а утром будет врать, что его удовольствовала – знаем мы замашки этой змеюки. Жирномясого из Батны не видать – неужто он себе Бохру снял? А ведь даже и не смотрел в его сторону! С кем работать, спрашивается?

Слепошарый сказитель перекочевал за стол слуг, где о трогательных и нравоучительных историях речи больше не было, а пошли одна за другой скабрезные байки о похотливых купеческих женах, обманутых мужьях, ловких приказчиках и школярах. За такое денег здесь не отсыпали, зато кормили-поили без жадности.

Так вечер постепенно сползал в ночь, и ночь текла в никуда, заливая тьмой чадящие светильники.

Поутру Дуча продрала глаза раньше всех. Не то чтобы ей хотелось рано вставать. Совершенно не хотелось. Но ее успели приучить – ночная работа дневную не отменяет. В зале с вечера насвинячили, надобно прибраться, пока постояльцы не начали требовать жрать. Она неспешно спустилась с лестницы, стукнула в дверь кухни, где ночевал повар. Все равно ему тоже пора подниматься.

– Бобо! Разбуди, милый, этих ленивых шлюх, Нунну и Бохру, пусть в зале начинают убираться. А я за водой пошла.

Ланасса вчера сказала правду: гостиница находилась далеко от рек. Но во дворе «Лапы» был вырыт колодец, и вода для гостиничных нужд имелась в нужном количестве. Дуча собиралась мыть пол и свернула в коридор, который вел к задней двери, чтобы взять бадью из чулана.

И завизжала, увидев то, что ей предстало.

Большая белая чайка с омерзительным криком мазнула крылом волну, выхватила из воды какой-то объедок и взмыла ввысь. Расплодилось их в гавани до демона, а убивать нельзя, примета плохая, ибо нет народа суевернее, чем моряки.

Интересно, как оно выглядело, когда бухта была гнездилищем не чаек, а виверн? В древности, говорят, так оно и было. И кто этих мелких летучих драконов выжил – чайки или жители Димна? И те, и другие крайне живучи и выживут кого угодно.

Сейчас-то все выглядит прекрасно – торговые корабли заполонили гавань, не говоря уж о рыбачьих фелюгах и прочей мелочи. С гернийскими пиратами сейчас, слава всем богам, вышло замирение, и корабли ходят в Димн беспрепятственно.

Один из них и покинул только что Борс Монграна, консул Димна. Капитан «Косатки», торгового корабля из Нимра, пригласил консула отобедать, и тот пришел. С Нимром следовало поддерживать хорошие отношения – все же самый процветающий город за пределами империи. Да и угощение было, должно признать, отменным.

Хотя, слушая ворчание секретаря Фруэлы, поспешавшего за консулом вслед по набережной, попутно обличая «надутых жителей Нимра», Монграна, в принципе, был с ним согласен. Легко процветать, если город веками не знал ни войн, ни вражеских нашествий. А у нас… полвека назад, когда люди вновь стали селиться на этом месте – уж больно удобная бухта, – здесь даже развалин не оставалось. Степняки сожгли и уничтожили все.