Криминальные очерки. Книга III - стр. 22
Пока дела у следствия шли не очень хорошо. В качестве подозреваемого был только Уильям Хаббард, но сам детектив Филд не считал его убийцей. В конце концов было решено сделать очную ставку между Хаббардам и Оуэном. Там полицию ждал ещё один удар. Оуэн не смог опознать в Хаббарда, а показал на совсем другого человека. Не будем утомлять читателя, а скажем, что в конечном итоге все показания Джона Оуэна были признаны ложными. Он путался в датах, не помнил людей и говорил заранее ложные вещи. В те времена ещё не было такой науки как психиатрия, но ни у кого не оставляло сомнений, что Джон Оуэн был психически болен.
Так следствие осталось без свидетелей. Хаббард был пока под подозрением, таинственный иностранец так и остался, извините за тавтологию, таинственным, как произошло ещё одно событие перевернувшее следствие с ног на голову. Детектив Чарльз Филд получил весьма интересное письмо. Вот небольшая его часть:
«Госуэлл-стрит, 8 июня 1838 г.
Сэр, – хоть и с величайшей неохотой, но чувство долга, которое я испытываю перед каждым существом, и эта справедливость может быть достигнута, заставляет меня нарушить мое молчание, касающееся печальной смерти Элизы Гримвуд. С тех пор, как было совершено ужасное деяние, у меня были публичные отпечатки пальцев, и я присутствовал на расследовании всякий раз, когда мог получить допуск, хотя и замаскировался, но до сих пор хранил молчание. Я тот человек, который сопровождал Элизу Гримвуд домой в ту ночь из театра «Strand».»
Далее автор письма, который подписался как Джон Уолтер Кавендиш, описывал произошедшие события. Он намеревался провести ночь с Элизой, но когда они прибыли к ней домой, то между ними произошла ссора. Во время ссоры к ним в комнату ворвался разъярённый Хаббард и закричал: «Ублюдок, я сделаю тебя!». С этими словами он кинулся на него и между ними завязалась драка. Во время драки Хаббард сорвал золотой перстень с руки автора письма. Автор письма постарался поскорее убраться из дома Хаббарда и впопыхах забыл чёрные перчатки. Автор писал, что сбрил бакенбарды, чтобы его не опознал Хаббард. Также он периодически подъезжал к дому Хаббарда и наблюдал там за действиями полиции. Также в письме Кавендиш рассказал, что он англичанин, но из-за его смуглой кожи его иногда принимают за иностранца. В конце концов, боясь, что Хаббард избежит правосудия, он и решил написать это признательное письмо.
Это письмо действительно выглядело многообещающим. Однако детектив Филд отметил несколько неточностей. Во-первых, рассказ Кавендиша о громкой и шумной драке не согласуется с показаниями той же Мэри Гловер, которая не слышала никакого шума. Во-вторых, было странно, что Кавендиш указал своё полное имя, улицу, но не указал номер дома. Это выглядело подозрительно. Но был и другой важный момент – на месте убийства и правда были обнаружены перчатки, никому не сообщалось. Эта была та улика, которая могла помочь в поиске настоящего убийцы. Но и тут была не точность. Перчатки, обнаруженные в доме Хаббарда были бледно-лилового цвета, а Кавендиш же писал о черных. И всё же это письмо было важным. Его автор действительно мог оказаться убийцей или быть свидетелем убийства. Он мог перепутать цвет перчаток и немного исказить факты, но его непременно следовало найти. Вдруг, это он убил Элизу Гримвуд, а сейчас пытается запутать следствие, пустив его по ложному следу, указав на недотёпу Хаббарда? Действия полиции были простыми, но решительными. Прежде всего письмо Кавендиша было опубликовано в газетах. Не надо смеяться мой дорогой читатель! Да, о такой важной улике, как письмо возможного убийцы, взяли и всем рассказали. В газетах стали появляться различные статьи с предположением, кто же такой этот Кавендиш. В полицию стали поступать различные доносы на своих родственников, соседей. Одним словом, лето 1838 года для полиции действительно выдалось жарким. Но стоит отдать должное полиции, а точнее детективу Чарльзу Филду. Он умел создавать себе проблемы, но и умел их достойно преодолевать. Не оставляет сомнений, что это был действительно умный и прозорливый полицейский. Ему не хватало нынешних знаний о криминалистике и ведении уголовного дела, но всё это он с лихвой компенсировал остротой своего ума. Что же такого сделал Чарльз Филд?