Криминал-шоу. Повести - стр. 47
Вдруг Карим поднёс к глазам свои золотые, посмотрел и на кукушку настенную, кивнул Вадиму. Тот встал, ободряюще притронулся к плечу Игоря, вышел. Игорь понял – наступила финальная часть зловещего шоу. «Господи, помоги и укрепи! Господи, избави и помилуй! Господи, я буду жить чисто, я буду в церковь ходить! Господи, я свечки каждый, каждый день ставить буду! Господи, я совсем, совсем по-другому жить буду!..»
– Э, Лора,дэвачка, пара рэшат. Эсли дэнэгнэ будэт —атпустим, а?
– Ну уж нетушки! – пьяно загнусавила девушка-палачка. – Я этого убогого сама лично показню – собственноручно. Чего ему бесполезно свет белый коптить?
Она залихватски хлопнула Игоря по плечу.
– Не дрейфь, убогий,я, так и быть, мучить не будут: чик и – готово.
И она засмеялась похабным пьяным смехом.
– И я помогу, – добавил жирный. – Я тебе, пидор, покажу печень! Я вот на твою печень спервоначала гляну, в натуре!
Игорь, стиснув зубы и сжав до онемения правую руку в кулак, решил теперь молчать до конца. Снова во всём теле всколыхнулась боль – в потерянном мизинце, в животе, раскалывалась и голова. В глаза будто песок попал, хорошо, что слёз за очками не видно. Карим оставил его на время, занялся едой. Подналегли на закуску и шакал с шакалихой.
Вдруг из открытого окна донеслись гудки машины. Так быстро?! Было четверть седьмого. Старуха, по знаку горца, шустро метнулась во двор. Сердце у Игоря стукнуло, подскочило к горлу. Он хотел удержаться, не оборачиваться, но тело против воли перекрутилось, развернулось к двери.
Лицо вбежавшего Вадима сияло. В руке он держал бумажный свёрток с тесёмочкой крест-накрест. Поэт, на ходу торкнув опять Игоря в плечо, подскочил к шефу, отдал пакет. Тот взял столовый нож, поддел капроновую перевязку, развернул обёртку.
– Э! Гаварил – савсэм бэдный, а жэна за нэго валютай платит.
Игорь вскочил, оторопело уставился: среди российских радужных бумажек выделялась пачечка бледно-зелёных дойчмарок.
– Фью-ю-ю! – присвистнула Лора, глаза её сузились, она алчно глянула на Игоря. – Вот теперь мы его подоим всерьёз!
Игорь ещё не понимая, тупо смотрел на неё.
Зоя сломалась, поддалась истерике – рыдала, каталась по полу, била кулаками по ковру, сама себя припечатывала:
– Овца! Овца безмозглая!
Что? Что теперь? Куда? Она вгорячах хотела было бежать ловить подлую цыганку… Потом решила: всё – в милицию… А может, быстренько «Горизонт» цветной или красавец «Полюс» продать? Да кто ж теперь – уж половина пятого – купит? Рынок уже затих – на улице покупателя ловить?..
Ох, уже ведь половина пятого!..
И вдруг Зоя успокоилась. Села на оставшемся своём последнем синтетическом ковре, вытянула свои бедные разбухшие ноженьки, вытерла кулаками слёзы, сморкнулась в платочек, ещё пару раз всхлипнула. Решено! В подсознании эта подсказка пульсировала уже целый день. Зоя стряхнула с себя слюнтяйство, поднялась, сняла трубку телефона! Боже! В трубке – студень тишины: опять барахлит. Она швырнула трубку, подскочила к серванту: чуть припудрилась, чуть духами мазнула. По-солдатски споро переоделась в привычные юбку и кофту. Схватила сумочку, проверила, есть ли талоны на троллейбус, деньги в кошельке. Выкупные тысячи сунула пока в сервант. Уже от двери, от порога, охнув, метнулась назад, вынула из морозилки целлофановый свёрточек, прихватила и письмо Игоря. Не доверяя лифту, бегом пересчитала ступеньки с пятого этажа, рысью помчалась на остановку…