Криминал-шоу. Повести - стр. 35
– Простите, вам пылесос не нужен? Новый, в упаковке. Очень недорого…
– Нет, милая, не нуждаемся. Своё бы добро распродать до вечера.
Обескураженная Зоя отошла, призадумалась. Вдруг:
– Зоя Михайловна!
Она вгляделась: ба! Её студент, Борщевский— в этом году окончил. Она только-только у него экзамен принимала – фюнф поставила. Ну и ну! Борщевский стоял в торгашеском ряду, сверкая толстенными стёклами очков, предлагал на продажу всякую мелочь: видеокассеты, женские трусики-недельку, батарейки, жвачку и что-то маленькое в блестящих упаковках – чуть ли не презервативы. Зоя уж и вглядываться не стала.
– Зоя Михайловна, – поздоровавшись, сразу приступил к делу вчерашний студент, – у вас, вижу – проблемы?
– Д-да… – Зоя подумала: а почему бы и нет? А вдруг? – Видите ли… э-э-э… Яков, мне срочно надо продать новый пылесос, а я не знаю, как это делается
– Пылесос? Советский?
– Да, «Ракета»… Но совершенно новый, в упаковке – последней модели.
Студент-торгаш сдвинул на затылок бейсбольную кепочку, протёр профессорские окуляры, поразмышлял с полминуты.
– Ладно. Ради вас, Зоя Михайловна, так и быть – рискну. Да и пора мне дело укрупнять. Пойдёмте.
Борщевский собрал в громадную наплечную сумку своё товарное барахло, попросил соседа по прилавку приглядеть за местом.
По дороге Зоя не утерпела, спросила:
– Вы меня, Яков, извините, но я поражена. Ведь вы учились отлично, немецким владеете уже на уровне…
– На «отлично» учиться не трудно, Зоя Михайловна, если голова есть. С дипломом учителя прожить трудно – вот в чём беда-то. Я ведь, если откровенно, поступал на иняз от души, и вправду хотел учителем стать. Вроде героя Тихонова в «Доживём до понедельника»… Э-э, да что там! Сейчас всё перестроилось, и планы мои тоже перевернулись. А немецкий… Он не пропадёт, спасибо вам, Зоя Михайловна. Вот поднакоплю, как по политэкономии учили, первоначальный капитал, язык тогда и пригодится – будем с Германией связи налаживать. И всё будет зэр гут…
Зоя слушала вполуха, а сама всё пыталась утвердиться – какую цену запросить?
В квартире Борщевский разулся в прихожей, оставил здесь же сумку, прошёл в комнату, цепко осмотрелся. Помог хозяйке вытащить из угла, из-за тумбочки с телевизором, резервный пылесос в коробке. Раскрыл, вынул машину, осмотрел-ощупал со всех сторон, включил в розетку, послушал гул, провёл щёткой по ковру.
– Ну и сколько же, Зоя Михайловна?
– Тридцать пять.
– Гм, – начинающий бизнесмен наморщил лоб, ещё раз оценивающе осмотрел «Ракету».
– Простите, Зоя Михайловна, но он в магазине за сорок пять «штук» свободно стоит. На нём трудно навар сделать… Тридцать.
Зоя взглянула в глаза бывшего именного стипендиата через его стеклянную броню – креста на нём нет! Впрочем, крестик у Борщевского как раз имелся-болтался поверх майки. Все её расчёты предварительные продолжали рушиться. Борщевский вынес коробку в прихожую, покопался в сумке, вынул полиэтиленовый свёрток, выудил оттуда запечатанную пачку пятисотрублёвок, послюнявил пальцы, отсчитал шестьдесят ассигнаций. Зоя молча стояла, смотрела на бывшую гордость факультета иностранных языков.
– Зоя Михайловна, а может ещё что хотите загнать? – неожиданно спросил Борщевский. – Я возьму, если – вещь.
Зоя встрепенулась: и правда, что бы ещё продать?
– Может, книги?