Крикса - стр. 19
На вид ему было лет сто. Желтоватая кожа, морщины, пигментные пятнышки на лбу, на ладонях, редкие седые волосики на крохотном черепе. Старик устало сидел, откинувшись на спинку кресла, приоткрыв рот, полный золотых зубов, и как будто умер, но на самом деле был, конечно же, жив и смотрел на поле через дорогу. Прекрасный вид. Виски старика от жары уже покрывали мелкие капли пота.
Галка хотела старика сфотографировать, но опять застеснялась. Зато он сам в какой-то момент повернул к ней голову и с интересом спросил:
– Откуда вы приехали?
Голос у него тоже был старый, столетний.
– Из Питера, – отозвалась на вопрос Галка и, чтобы показаться вежливой, продолжила диалог: – Бывали когда-нибудь там?
– О, славный Питер, город контрастов. Конечно, я там бывал. Вы знали, милая, что Питером его называли чуть ли не с самого момента основания? Не жаргон, а дань уважения. Потому что это был город Святого Петра, Питера. У Ломоносова есть Питер. У Пушкина. У Грибоедова в «Горе от ума». Даже когда он некоторое был Ленинградом, а я с друзьями гулял по его красивым набережным, мы уже тогда называли город Питером. Потому что у всякого места есть своё название и есть призвание.
Старик сухо и громко закашлял, содрогаясь всем своим тощим телом, а Галка подумала, что ему, должно быть, уже очень тяжело было произносить такие долгие речи. Ей стало вдруг интересно.
– Сколько вам лет?
– Девяносто один, – ответил старик, немного откашлявшись. – Проклятый возраст, он отбирает у меня последние силы. Главное, что разумом я молод, а телом – увы, нет. Дай угадаю, тебе тринадцать?
– В точку.
– У меня правнучке четырнадцать в этом году исполнится. В Петрозаводске живёт. Говорит, что город хороший, но хочется в Питер уехать. Любит его. А мне в деревне, на природе намного лучше и спокойнее.
– Отдыхать, может, конечно, и правда лучше, но жить как-то здесь постоянно не хочется. Тут комары, например. Интернета нет нормального. Еду где покупать? Только на машине если далеко ехать.
Старик посмотрел на неё с некоторым внимательным прищуром, от которого Галке вмиг дальше расхотелось перечислять большое количество минусов жизни в деревне. Хотя в запасе у неё был ещё примерно десяток пунктов.
– Молодых всегда тянет в большой город, м-да. А стариков – на природу, поближе к земле. Тут хоронить нас легче. – Он повернулся обратно лицом к солнцу. В ярком свете можно было легко различить каждую из миллиона его морщинок. – И вообще, тут моя родная деревня. Я родился здесь, всю свою жизнь тут прожил и не брошу её никогда. Так тоже бывает, милая. Но я не отбираю и твоего права жить в Питере. В Петрозаводске. В Ханты-Мансийске или Череповце. Кто где хочет, тот там и радуется жизни, да? В Питере очень хорошо летом. Особенно в центре.
Голос старика немного ослаб, он шептал и хрипел слова уже совсем неразборчиво и, кажется, отвлёкся от беседы с Галкой. Она же вдруг вспомнила про деревню. Близнецы ей тогда говорили, что тут раньше была деревня. Выходит, старик – это единственный оставшийся коренной житель. Интересно. Запишем для своего новостного паблика.
Галка перебралась в столовую и быстро отыскала небольшой музейный уголок, который как раз и был посвящён сгинувшей деревне. Уголок как уголок, ничего необычного. Такие устраивают в каждом туристическом месте, хоть в Суздале, хоть в Анапе или Териберке. Чем же ещё развлекать скучающих приезжих и туристов?