Крик журавлей в тумане - стр. 54
– Вы идите, я ваше место посторожу, – парень, оказывается, тоже не спал.
«Надо же, – подумала Надя, пробираясь к тамбуру, – прямо мысли мои читает. Интересный парень. Зря я ему нагрубила. А может быть, и не зря. Вдруг он специально притворяется, чтобы выследить меня и снова в лагерь отправить? Военный все-таки».
– А вы красивая, – сказал он, когда она, приведя себя в порядок, возвратилась. – Я вас, можно сказать, впервые вижу, потому что вчера здесь вообще никто ничего не видел. А то бы вы мне понравились еще вчера…
– А вы мне нет, – Надя решила, что осторожность в данном случае не помешает, – не понравились, и мне не хочется с вами разговаривать. Давайте помолчим.
Она уселась на свое место и, вытащив сухарик, стала его жевать, снова уткнувшись в окно.
– А вас как зовут? – спросил он.
В ответ Надя промолчала.
– А вот меня зовут Алексей, и я этого не скрываю, – настойчиво, не желая отступать, сказал парень. – Может, и вы откроете тайну своего имени?
– Зачем? Мне и ваше имя ни к чему вовсе, – всем своим видом Надя демонстрировала полнейшее равнодушие к происходящему. – Через несколько часов поезд в Москву приедет. А там у каждого свои дорожки.
– А может, нам по пути, – не отставал Алексей. – У вас в Москве пересадка? А дальше куда?
– Во Владимир, за сыном, – резко оборвала его Надя, надеясь, что это поможет поскорее избавиться от навязчивого попутчика.
– Никогда бы не подумал, что вы уже мамаша, – удивился Алексей, – вы такая молодая на вид.
– Если это комплимент, то спасибо. А о моем материнстве вам думать незачем, – сказала Надя, не отрываясь от окна.
– А может, есть зачем, – продолжал свою атаку Алексей. – Он там с кем вас ждет?
– Он там в детском доме меня ждет, – Надя повернулась к парню и дерзко посмотрела ему прямо в глаза. – Пока его мама в лагере срок мотала, он в детском доме свой срок отсиживал. Доволен? Надеюсь, вопросов больше нет?
Алексей замолчал. Надя снова уткнулась в окно. Только на этот раз она почти не видела дороги, потому что слова, предназначенные для парня, отозвались в ее душе неожиданной болью. Оказывается, затягивающиеся раны болят сильнее, чем она думала.
– Извини, – тихо сказал паренек и мягко сжал ее руку.
Этот нежданный жест докатился до ее горла ершистым комком и встал там, вызывая спазмы. На глазах появились слезы. Пытаясь справиться с наплывом жалости к себе, Надя буквально впечаталась в оконное стекло.
– Не надо, не плачь, – прошептал паренек, и от его сочувствия Надя расплакалась так, что не могла больше скрывать этого.
– Что? Что случилось? – забеспокоилась одна из соседок.
– Известное дело что. Сначала хвостом вертят, потом нюни пускают, – сосед с верхней полки свесил вниз ноги в вонючих носках, собираясь спрыгнуть.
– Не волнуйтесь, граждане, все нормально, – взял инициативу в свои руки паренек, – у девушки горло болит, и голова тоже. И насморк еще, – паренек минуту помолчал, а потом добавил, махнув рукой, добавил уже для Нади: – Все остальное тоже болит.
– А она того, не заразна? – забеспокоилась сидящая напротив тетка.
– Не бойтесь, не заразна, – в тон ей ответил парень, – сейчас водички ей принесу, она горлышко промоет и успокоится.
– Да кака тут водичка, на-ка молока ей, – разжалобилась тетка, – пусть пьет, сердечная. Така малоденька, така худэнька, ажно светится, а все едет куда-то, все едет, – тетка горестно вздохнула.