Крик горностая - стр. 22

Она разлила ароматный напиток по кружкам, села за стол. Тигран все это время смотрел на нее так, будто только что увидел.

– Свести с ума? Тебя? – повторил. – С какой стати?

Анна подняла на него взгляд. В нем, словно мелкий предновогодний снег, оседало нечто колкое:

– С той стати, что кто-то же приходит ко мне в образе Ильи, а призраков не бывает – это все знают.

Мужчина фыркнул. Пройдя к столу, оседлал табурет. Придвинул к себе чашку и отпил – чашка выглядела хрупкой и неуместной в его руках. Долго молчал, будто переваривая услышанное. Пожал плечами.

– Не знаю, Ани.

Когда они были вдвоем, он часто называл ее «Ани». От этого становилось тепло на душе, будто приходил к тебе ласковый котенок, укладывался на грудь и урчал, щуря глазки и играя золотистой шерсткой. Это обращение сохранилось из тех далеких времен, когда Анна была счастлива, юна и мечтала о большом и настоящем чувстве. Тогда в ее жизни все было «еще впереди». Сейчас от обращения Тиграна горчило: несбывшимися надеждами, несложившимся счастьем, упущенными возможностями.

– Не знаю, Ани, – голос Тиграна вернул ее в реальность, в небольшую, но уютную и обставленную по последнему слову техники кухню, под желтый абажур итальянского производства. – Я боюсь, что ты себя загоняешь. Я понимаю, тебе тяжело. Илья… Он рядом с тобой и… наверняка ему очень больно видеть, что ты с собой делаешь.

Он положил свою руку поверх руки Анны, легонько сжал. Анна наблюдала, как смуглые мужские пальцы чуть поглаживают кожу на ее запястье.

– А что я с собой делаю? – женщина перевела взгляд на Тиграна, посмотрела с вызовом.

– Медленно себя убиваешь.

Анна высвободила руки и, устало проведя по волосам, вздохнула. Тигран откашлялся, почувствовав, что затронул слишком болезненное.

– Ладно, я понял, мне не стоит в это соваться. Как скажешь, – он примирительно поднял руки. – Ты взрослая девочка, я это слышал не раз, так что, в самом деле, наверное, лезу не в свое дело и выгляжу весьма навязчиво… Так зачем приезжали детективы? Вернее – что сделали?

Он сделал большой глоток чая. Повернулся, чтобы достать из холодильника хлеб и колбасу. Привстав, потянул за ручку верхний ящик стола, достал из него нож. Толкнул указательным пальцем, чтобы закрылась. Он действовал уверенно – знал, что где находится, чувствовал себя своим. Да он и был своим. С чего Анна взбеленилась, она и сама не понимала. Но иногда на нее находило. Может, причиной тому – ее стервозность и мягкий, безотказный нрав Тиграна. А может – его давняя в нее влюбленность. Конечно, она переросла в дружбу, но то и дело провоцировала Анну «проверять красные линии».

– Установили камеры, – Анна, наблюдая за тем, как Тигран нарезает колбасу и укладывает толстые кружки на хлеб, неопределенно показала за дверь, в коридор, – в холле, в зале, на выходе из спальни.

Тигран присвистнул:

– Ничего себе, серьезные ребята… – он вернулся к своей чашке и одним глотком допил чай, почти остывший и нестерпимо приторный. Откусил бутерброд. – Не боишься, что сольют персональные данные или твои интимные фотки?

Поймав удивление в глазах подруги, хохотнул:

– Нет, а что? Мало ли какие прохвосты окажутся. Может, скажешь их координаты, я проверю контору?

– Я уже все проверила, – отрезала Анна. – Не надо никого проверять и глупости говорить, Тигран… – Она вздохнула, покрутила в руках кружку с уже остывшим чаем. – Не сердись, мне твоя веселость кажется неуместной.