Криасморский договор. Сделка с вечностью - стр. 3
Фештан нар Толл сжал загадочный клинок в ослабевшей ладони и подумал, что смерть – достойная плата за то, чтобы освободить этот восхитительный свет.
1.1 Лаклан
Старые башни Лакланской крепости гостеприимства не сулили. Самый дальний форпост империи воинственно ощетинился в сторону Рундкара, обещая северянам суровый прием. Толстые стены из темного камня высились над топями и сливались со свинцом небес – все здесь было серым, мрачным, безнадежным. Брайс Аллантайн ненавидел эти места.
– Идут, ваша светлость, – сообщил часовой, обернувшись к правителю.
– Сам вижу, – огрызнулся Брайс, тут же пожалев, что прятал страх за раздражением. – Прикажите впустить, но глаз с этих дьяволов не спускайте.
Солдат злорадно улыбнулся.
– Как прикажете, господин. Обыщем каждую вошь на их бошках.
– Оружие – не главное, – предостерег секретарь Брайса – тощий монах с лошадиным лицом и печальными глазами. – Отнимите у них все травы. Они заколдовывают растения! Их знахари умеют такое, что…
– Верю, брат Кюндаль, – мрачно отмахнулся Аллантайн. Неуместные суеверия церковника вызывали у него раздражение, но сейчас спорить сил не было. – Травы тоже отберите.
Герцог Освендийский печально взирал на ручеек людей, двигавшихся к крепости со стороны севера. От Рундкара и земель мецев Освендис отделяли дни пути через болота. И раз переговорщики преодолели такой путь, значит, встреча, по их мнению, того стоила.
Брайс тяжко опустился на скамью, скрестил руки на объемном животе и взглянул на секретаря. Насколько жалким был этот брат Кюндаль, но сейчас Брайс сам себе казался куда никчемнее. Он постарел и стал грузным. Ноги плохо слушались, его мучили одышка и подагра, а на лошадь и вовсе было страшно забираться. Наверняка, вся эта солдатня над ним потешалась, сравнивая с блестящим военмейстером Офроном Аллантайном – двоюродным братом Брайса. Вот уж кого в Освендисе почитали, даром что кузен давно обосновался в Миссолене. Наверняка сравнивали и с могущественным отцом Брайса – тоже не в пользу сына. О, как стелился Миссолен перед Ирвингом Аллантайном! Даже когда отец одряхлел настолько, что почти перестал ходить, Брайс, как и весь имперский двор, все равно панически боялся его гнева. Боялся и ждал, когда же смерть заберет этого вредного немощного пердуна. Но старого канцлера уже давно не стало – и никакого облегчения это не принесло. Наоборот, отцу посчастливилось уйти еще до начала истинной смуты в империи. Брайс слишком поздно осознал, как ему не хватало присутствия старшего родича, его советов и холодной, но надежной поддержки. Теперь полагаться было не на кого, и Аллантайн мог рассчитывать лишь на себя. Беда была в том, что на себя Брайс стал бы полагаться в последнюю очередь.
Особенно когда дело касалось переговоров с рундами.
Северяне приближались, и с высоты надвратной башни Аллантайн смог хорошо их разглядеть. Шестеро всадников – двое одеты побогаче, остальные четверо – хорошо вооруженная охрана. Копья опущены наконечниками к земле как символ мирных намерений. Но эта демонстрация не успокаивала. Зачем он согласился их принять? Зачем влез в этот диалог, в довершение ко всему организовав эту встречу тайком от Миссолена? Лишь сейчас, увидев переговорщиков во плоти, Брайс Аллантайн осознал, насколько рисковал.