Криасморский договор. Сделка с вечностью - стр. 20

Он растерянно огляделся, жестом попросил еще воды.

– Мама, я, и правда, плохо помню. Пошел туда, потому что это подземелье Шано Оддэ, а я советник и имею право там находиться. Я исследовал то место. Что искал, сказать точно не могу, но мне давно не давало покоя чувство какой-то неправильности. Я ходил туда по ночам много раз, просто лишь в тот, последний, наконец-то до кое-чего добрался. Помню, что наткнулся на купель, вытащил из нее какую-то железку, и после этого все засияло. А я отрубился. И все.

Рошана вздохнула в отчаянии.

– Значит, ты не колдовал?

– Как я могу? Я же фхетуш.

– Но ты мог принести туда другое колдовство. Какой-то зачарованный предмет или что-то в этом роде…

– Наоборот, – он с благодарностью принял из рук матери воду. – Я просто осматривал дно купели – не мог понять, зачем вообще ее там сделали. Пока шарил, напоролся рукой на старую железку на дне – меч или кинжал, не понял. Вытащил его – не без усилий. И после того, как вытащил… Не помню ничего. Очнулся лишь сегодня.

– Боюсь, ты многого не знаешь, сын, – Рошана подошла к окну и схватила край плотной шторы. – Какая погода была в день, когда ты пришел в подземелье?

– Снег. Холодно было. Я еще тогда здорово поскользнулся.

– То-то и оно. А теперь взгляни, – она со всей силы рванула занавеску в сторону и распахнула глухие ставни. Фештану пришлось зажмуриться – настолько ярким был свет.

– Видишь? Чувствуешь?

Ему в нос ударили ароматы цветущих садов – не те нежные ноты весенних первоцветов, но до одурения насыщенные запахи летнего буйства природы.

Он попытался подняться. Детренированные мышцы отказывались слушаться.

– Помоги… Пожалуйста.

Рошана подхватила его, позволила опереться на свое плечо и аккуратно подвела к окну.

– Только осторожнее, сынок. Ты похудел, но все еще тяжелый.

Феш опустил глаза вниз: дороги, желтые от пыли, какая бывает лишь в затяжную жару. Мясистая и насыщенная листва в садах. Наливающиеся соками плоды на деревьях – еще не дозревшие, но уже обещающие богатый урожай. Бешено галдели разноцветные садовые птицы, низко жужжали шмели, надо рвом порхала целая стая стрекоз.

– Сколько, говоришь, прошло времени? – уточнил шокированный Фештан. – Три дюжины дней? Чуть больше полного лунного цикла?

– Да…

– Но… Как это возможно, мама? Не может такого быть, что тогда лежал снег, а сейчас на дворе жаркое лето!

Рошана устало кивнула.

– Снег сошел на следующее утро после того, как мы нашли тебя в подземелье, – проговорила она. Феш заметил, что она держала ухо востро и внимательно прислушивалась к шуму с нижнего этажа. Ждала гостей, выглядела встревоженной. Неужели из дворца за ним придут сразу же? – Ты лежал подле купели. Вокруг тебя все сияло непостижимым ярким свечением – никогда не видела ничего подобного. Горело так ярко, что к тебе пробирались наощупь. Это потом эннийцы догадались отлить особые маски из темного стекла, чтобы можно было хоть как-то глядеть на зал… Но с того момента земля начала меняться. Снег и лед словно испарились уже к утру. Почва прогрелась, дороги просохли. Начали проклевываться растения, появилась листва. Через дюжину дней все цвело. Появились пчелы. Природа сходила с ума… А я сходила с ума, не зная, что с тобой произошло… Ты лежал, словно покойник.

Колени Фештана подкосились, и он, обескураженный услышанным, сполз на сундук под окном.