Криасморский договор. Пляска на плахе - стр. 20
Она не договорила, заметив, как расширились глаза Пирафа. Наемница обернулась и едва успела отскочить от пронесшегося мимо нее Дарона.
– Где тебя носило?
– Осторожно, командир! – завопил Зеленый и толкнул ее в сторону. – Стрелы!
Пираф растерянно обернулся. Артанна задрала голову и увидела на крыше лучника с нашивкой «Братства», и целился он в них. Десятник «Братства» сделал шаг вправо – лук переместился вслед за ним.
Стрелять собирались не в нее.
– Падай! – заорала наемница и бросилась на десятника.
– Что такое?
Тренькнула тетива. Артанна оттолкнулась от земли и налетела на Пирафа, сбивая того с ног. Щегольская шапочка полетела в грязь. Спустя миг что-то обожгло ягодицу, Артанна ощутила резкую боль и взвыла. Пираф изумленно смотрел на ее скорчившееся лицо.
– Кому ты мешаешь в «Братстве», дорогой? – тихо прорычала она. – Уж не Чирони ли?
Ее подхватили чьи-то крепкие руки и подняли на ноги. Зад горел.
– Ушел, – мрачно констатировал Веззам и недобро посмотрел на десятника. – По крышам не догоним. Но, зуб даю, я видел у него нашивку «Братства».
Пираф поднялся и взглянул на торчавшую из ягодицы Артанны стрелу.
– Кажется, я твой должник, Сотница, – хмыкнул он. – Когда-нибудь придется тебе отплатить.
– Сначала доживи, – прохрипела она. – Уходим! Дарон!
– Да, командир? – отозвался юнец.
– Ты, мать твою, уволен!
Миссолен
«Дура! Я же пытаюсь ее спасти!»
Имперский казначей Демос Деватон отложил перо, прикрыл обожженную половину лица волосами и уставился на гостью. Голову дамы венчал конический головной убор, высота которого демонстрировала статус баронессы.
– На вашем месте я бы немедленно согласился на предложение моего Дома, – сказал Демос вслух и смерил женщину оценивающим взглядом. – У моего брата определенно есть вкус, но, увы, нет мозгов. Однако в ваше благоразумие я верю. Соглашайтесь, леди Лисетта.
– Мой муж…
– Переживет вашу измену, как переживет ее и супруга моего брата. Все улажено. Когда ублюдок появится на свет?
Лисетта Тьяре вздрогнула, услышав грубую, но правдивую формулировку.
– В начале осени.
– Тогда все лето вам лучше провести вдали отсюда. Барон уже дал согласие, – Демос улыбнулся одними уголками губ. Вышло криво, как и всегда: некоторые мышцы лица так и не восстановились с годами. – Вы отправитесь в монастырь и останетесь в окружении слуг Хранителя до рождения ребенка. Как только восстановите силы, вернетесь ко двору и будете хранить все в тайне.
Его равнодушный тон, казалось, беспокоил молодую баронессу сильнее, чем обезображенное лицо. Опустив глаза к полу, она тихо спросила:
– Но что станет с ребенком? Какое будущее его ждет?
Демос пожал плечами.
– Останется в обители, пока не достигнет семилетнего возраста. Щедрое подношение настоятельнице уже сделано. Если родится девочка, станет служить Хранителю в Ульфиссе или Бэрке. Если же Хранитель одарит вас мальчиком, бастарда переведут в Орден. Например, в Лаклан или даже Мирвир.
– Боже, Мирвир! Это же в Хайлигланде…
– Чем дальше, чем лучше для всех, – сухо произнес Демос. – Помогите замять этот скандал, и, обещаю, мы не бросим этого ребенка.
– Только церковь? Неужели нельзя придумать для дитя другую судьбу?
– Этот бастард – пятно на репутации величайшего Дома империи! – крик Демоса заставил собеседницу вжаться в спинку стула, и казначею пришлось взять себя в руки – и без того его внешность пугала людей. Выходки брата с каждым разом становились все опаснее, а у Демоса оставалось все меньше времени на решение его проблем. Сейчас его особенно раздражала необходимость тратить время последствия этой маленькой интрижки вместо того, чтобы спасать семью от гнева Алантайна. – Благодарите Хранителя, что ублюдку позволят жить.