Крестовые походы. Под сенью креста - стр. 38

Слух об окружении немецкого отряда дошел до главного лагеря в Циботусе, и все «Христово воинство» немедленно бросилось на выручку. При этом крестоносцы даже не позаботились о самых простых вещах, известных каждому военному – предварительной разведке или хотя бы боевом охранении. 21 октября 1096 года беспечная армия пилигримов, совершенно не ожидая нападения, приняла свой последний бой в долине, расположенной на полпути между Циботусом и Никеей. Первые же выстрелы турецких лучников окончательно смешали царивший до этого хотя бы минимальный порядок, а вслед за тем сельджукская конница обрушилась на дезорганизованное крестьянское войско. Для сельджуков – прирожденных воинов – крестоносцы стали легкой добычей. Разгром был полный. Около двадцати пяти тысяч крестьян пало здесь же, на поле битвы, тысячи попали в плен, и лишь немногим удалось вырваться из кровавого ада и проложить себе путь к побережью, где они были подобраны византийским флотом и вывезены в Константинополь. Но таких счастливцев было очень мало – менее трех тысяч; все остальные нашли на азиатском берегу Босфора только собственную гибель.

Так бесславно и трагически закончилось величайшее народное выступление в истории средневековой Европы – крестовый поход бедноты.

Когда деревенская беднота, гонимая религиозным фанатизмом, уже шла по дорогам Европы навстречу своей гибели, феодалы и рыцарство еще только готовились к крестовому походу. Сеньоры собирались обстоятельно – ведь поход обещал быть очень длительным и тяжелым. Нужно было собрать урожай, подготовить оружие и доспехи для себя и своей дружины, накопить достаточно денег, которые могли пригодиться в пути. Стремление феодалов любой ценой добыть деньги жестоко отразилось на крестьянах, и наверняка многие из них пожалели, что не ушли в крестовый поход еще раньше. Ведь теперь каждый землевладелец старался выжать из своих крестьян все, что возможно, все недоимки и платежи за несколько лет вперед. Но и этих денег было, конечно, недостаточно. Широко распространилась сдача феодальных владений в залог с правом выкупа по возвращении из похода. Деньги под залог охотно давали и монастыри, и наиболее дальновидные феодалы, прекрасно понимая, что очень многие крестоносцы никогда не вернутся домой, да и у многих ли возвратившихся потом найдутся деньги на выкуп? Залог стал прекрасной возможностью приобрести, фактически за бесценок, огромные богатства. Доходило и до курьезов: герцог Роберт Нормандский заложил все свои земли (десятую часть Франции) английскому королю Вильгельму II, своему брату, за десять тысяч марок серебра – сумму, по тем временам огромную, но совершенно несопоставимую с реальной стоимостью владений (двести-четыреста тысяч марок).

Что же заставляло феодалов идти на такие издержки и немалый риск? Конечно, имели место и совершенно иррациональная, нелепая вера в скорое баснословное обогащение, и свойственная тому веку убежденность в божественном промысле. Но для этой великой лихорадки займов, залогов и продаж имелись и более объективные причины. Чтобы понять эту ситуацию, нужно уяснить, что же представляла собой армия того времени, а в более широком смысле, – и вся средневековая военно-феодальная организация.