Крестоносцы - стр. 32
– Ты жалок и низок, как и твой народ. Ты не можешь стать в его главе и уподобитъ себя богу или кем-то еще выше. Что думаешь по всему этому?
Мальчик немного задумался, а потом сказал:
– Думаю, вы правы оба. Только вам, – обратился он к Салефу, – недостает еще чего-то, пока не знаю.
– Хорошо, – покивали головами старики, и Иосиф обратился снова.
– Что ты скажешь, если народ попросит тебя быть их богом. Как поступишь и не осквернишь ли их веру этим?
И следом последовал второй вопрос от Салефа.
– А что ты скажешь, если сила геенна падет тебе на руки, и ты обложишь ею весь свет людской. Не уподобишься ли господу своему в своем лице или сможешь противостоять сему заверению? Отвечай.
– Я не могу так быстро, – покачал головой мальчик, – мне надо время подумать.
– Хорошо, думай, – согласились старики и, скрестив на груди руки, начали ждать.
Мальчик поразмыслил и спустя минут десять ответил:
– Скажу вам, Салеф. Вопрос не в том, чтобы сила геенна оказалась в руках. Важно ею правильно употреблять. А, теперь, отвечу вам, Иосиф. Сила божья не в завете людском, а в понимании жизни нашей. Это и есть удел бога.
– Хорошо, – похвалили оба старика.
– А теперь, ответь вот на что, – обратился к нему Салеф, – как ты считаешь: кто должен подобать богу, явившемуся на небесах – люд смиренный и простой или люд, облаченный волей правления?
– Отвечу, – сказал быстро мальчик, – уподобать и вверять богу должны все, а не будет этого – не спасет землю нашу боле ничего.
– Хорошо, – ответил. Иосиф, – а как распознать люд такой и такой, если он не влачит одежды оного смысла? Что скажешь?
– Скажу просто. Честен – тот и будет прост, богат же этим не будет, – поспешил сделать вывод ученик.
– Э, нет, – ответил старик, – торопишься отвечать, подумай.
– Тогда так, – не заставил себя долго ждать мальчик, – прост будет всеоружен особью малой стати, а богат – непреклонно взрастет.
– Опять спешишь, – ответил старик, – думай.
Мальчик снова погрузился в размышления.
– Богат тот – кто не злославен, а прост – тот пуще прежнего взойдет в своей умысли статной.
– Ну, что ж, – похвалил его Салеф, – это уже ближе, но еще не достоверно. Думай еще, а мы побудем сами с собой, – и они отпустили мальчика наружу.
Спустя время тот возвратился и прямо с порога бросил ответ:
– Прост снизойдет до худшего в славе своей побогаче, а оный ниспадет еще больше, если узреет смысл дела какого.
– Хорошо, но не досконально, – снова отправили его старики думать.
Мальчик долго бродил меж простых хижин и упорно вдумывался в заданный вопрос. Но ничего больше сказать не мог и, зайдя внутрь, он ответил:
– Думаю, что прост и богат не отличим, есть только нутро его, и оно о себе скажет в деле каком.
– Вот теперь, садись, отдыхай, – похвалили его старики и усадили между собой на пол.
Так началась эта каждодневная учеба, переходящая из вопросов к ответу и от ответа к новому вопросу.
Много дней и ночей потребовалось для этого первостепенного образования юного наследника, явившихся в мир людской боговержцев.
Но в тот день было еще одно событие, о котором нельзя не упомянуть.
В тот день мальчик был наречен именем, опосля которое дало ему славу быть изнуренным и убиенным. И в имя его входила святость науки и окуналась высшая степень познаний тех, кто прежде узрел эту Землю и окропил ее своей святостью.