Крестная мать - стр. 3

 – Фу, курица… Она воняет.

Анна на пару мгновений закрыла глаза. На детей кричать нельзя. Они не просили, чтобы их рожали… И что там еще говорил психолог… Активное слушание?

 – Маша, я понимаю, что ты не хочешь курицу. Ты расстроена, – Анна говорила медленно и внятно. – Но любому спортсмену нужен белок для мышц…

 – Спортсмену? – девочка хмыкнула. – И когда у меня первая тренировка? Только не по гимнастике и не по бальным танцам.

 Шах и мат. Отдавать выстраданного, любимого, нежного ребенка в секцию в качестве боксерской груши?.. Нет, Муся могла за себя постоять, но все равно одна мысль о потных агрессивных гопниках вокруг нее…

– Ходи голодной, – Анна отправила ланчбокс в холодильник.

 – У нас никто из дома не носит, – Маша насупилась. – Че мы, мелкие? Все себе в столовке берут. Но если мы теперь без папы нищеброды…

 – Не смей так говорить!

Борьба между экономией и жалостью к ребенку была короткой – и Машины большие глаза, голубые и серьезные, как у Игоря, завершили блицкриг. Качнув головой и сетуя на себя за мягкотелость, Анна взяла со стула сумочку, вытащила из портмоне пару купюр.

 – Только я тебя прошу: возьми что-то полезное. Никаких чипсов, газировки…

 – Угу, –  Маша ответила так же быстро, как и неправдоподобно. Обе, и мать, и дочь, понимали, что именно крошки от чипсов Анна вечером будет вытряхивать из портфеля.

 – О, а чего ей деньги дают? Тебе на меня наплевать?! – Савелий возник неожиданно.

Если в какую магию Анна и верила, так только в уникальную способность ее детей материализоваться в том месте квартиры, где образовался портал халявы.

 – Держи.

Проигрыши признавать – это ведь тоже искусство?

 – А чего так мало?

 – Как Маше…

 – А Снежану угостить?

 – Так, в коридор – оба – марш!

 – Ладно уж, – вздохнул Савелий. – Давай свой луковый бутер… Зажую потом…

С грацией фехтовальщика совершил выпад в сторону холодильника, сунул упакованный сэндвич в задний карман и поспешно ретировался с кухни. Вот это деловая хватка! И перекус, и деньги на обед, и все это с видом великого одолжения.

Один… Два… Три… Четыре… Пять… Хорошая мать не теряет самообладания. Учить детей надо не словами, а примером…

Обычно подобные мантры быстро приводили в чувство, но сегодняшний день не задался еще до пробуждения. Этот чертов сон… Выбил из колеи. И как назло, все сразу: конкурс чтецов, последний день сдачи научных проектов. Плюс надо сделать маффины, не идти же к Феде с пустыми руками. А значит, ехать в дальний магазин за тростниковым сахаром. Не Москва ведь, места надо знать.

 – Вы обулись? – Анна перекинула сумочку через плечо и приступила к погрузке.

Макет вулкана из папье-маше. Хрупкий, но красивый, недаром на него убито двое суток. И как назло, чуть-чуть в обувную коробку не влезает. Не просто вулкан – копия Мерапи, крупнейшего действующего вулкана в Индонезии. Еще бы Маша не забыла текст… Текст!

 – Муся! Давай-ка мне еще раз конкурсные стихи!

 – Ма-а-ам! Господи! Сколько можно!

 – Му-ся!

 – Яквампишучегожеболе…

Наверное, если бы Пушкин подразумевал такое прочтение, он бы не поставил ни одного знака препинания. Да и пробелами пренебрег бы. Маша читала трогательное признание Татьяны, над которым Анна в молодости неоднократно рыдала в голос, тоном уставшего от жизни американского копа. Как там у них в кино: «Вы арестованы, имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, будет использовано против вас в суде». Да, приза, конечно, Маше не видать, но так и не за этим шли: лишняя пятерка сейчас по литературе дико нужна, без нее будет тройбан, не иначе. И по географии…