Крестная мать - стр. 26
– Подожди, Вась, – пробормотала она и дернулась в руках Химика. – Пусти!.. Ты, мерзкий убий… – осознание накатило на полуслове. Анна вдруг обмякла. Почувствовав это, «мерзкий убийца» ослабил хватку, позволил обернуться.
Вася уже сидел, поправляя очки, Савелий, уронив челюсть, молча наблюдал за спектаклем.
– Мам?.. Это че сейчас было вообще?..
– Я… – она спешно отскочила от Химика, суетливо расправила блузку, пригладила волосы. – Подумала, тут проблемы… Вась, почему ты на полу?
– Да так… Душно было…
– Душно! – Савелий хохотнул. – Шлепнулся в обморок, как девчонка! Шуток не понимает…
– Сава, какие шутки? – нахмурилась Анна.
– Да Химик… Дмитрий Иванович, в смысле. Ну, Васек спросил, откуда все-таки кличка. А он такой: «Людей растворял в девяностые». Этот сразу чпок – и откинулся, я только вон башку поймал. У Васька вечно с шутками напряг. Не вдупляет…
– А что, кто-то шутил? – тихим голосом киношного маньяка вмешался Химик.
Васек тут же побледнел, и даже Сава слегка подрастерял веселость.
– Хватит, – отрезала Анна. Она сама не до конца поняла, шутит Химик или делает чистосердечное, но она своим примером должна была показать детям, что бояться нечего. Даже если у самой будто жидкий азот впрыснули в позвоночник. – Я же просила забрать ковры! Почему все так и лежит?
– Так это… – Сава пожал плечами. – Тяжелые. Мы их туда-сюда, и с двух сторон, а они в середине проваливаются…
– Отлично. А вы помочь не могли? – Анна строго посмотрела на Химика, молясь, чтобы у него не сохранилось бутылочки соляной в качестве напоминания о бурной молодости.
– Нет, – Химик улыбался, сунув руки в карманы. Кажется, он здорово повеселился, наблюдая, как эти раздолбаи корячатся с трехметровыми коврами.
– Ладно, – она одернула блузку и склонилась над ковром. – Ребят, давайте с двух сторон, а я придержу середину… И пусть Дмитрий Иванович стыдится, что женщина и дети мучаются с такой тяжестью!
Савелий, кряхтя, оторвал свой конец рулона от пола, Вася, бедолага, весь покраснел от натуги. Анна, вздохнув, простилась с парадной белой блузкой и, напомнив себе, что все – ради дочери, страстно обнялась с ковровой изнанкой.
– Давайте к двери… Сав, твоей стороной вперед… – выдавила Анна.
– Вы, конечно, как хотите, – донесся до нее невозмутимый голос Химика. – Но я не понимаю, зачем везти в школу обратно грязные ковры.
– Что?! – от неожиданности руки Анны разжались, середина рулона звонко шлепнулась на бетон. Васек, не удержав равновесия, выпустил свой конец и повалился следом. – В каком смысле «грязные ковры»? Их что, до сих пор не почистили?!
– А вы до сих пор не поняли принцип работы химчистки?
Нет, он откровенно издевался над ней! Чем-то Анна не угодила ему с первого взгляда. Казалось, ему величайшее удовольствие доставляют все ее мучения! Гадкий, гнусный человечишка!
– Но Федор же сказал, что разберется с коврами! – простонала Анна.
– Он много, что говорит, – Химик уклончиво дернул плечом.
– Так, вы двое – вышли, – Анна посмотрела на Савелия и Васька и ленинским жестом указала на дверь. – Марш.
– Мам, да че происходит-то? – Сава возмущенно поднял брови.
– Пулей. Стоять и ждать меня там.
Вася явно был рад избавиться от общества растворителя людей, а вот Савелий как будто боялся пропустить что-то безумно увлекательное. Но понял по лицу матери, что торги закрыты, и нехотя вышел, сердито шарахнув дверью.