Креститель - стр. 9
– Пусть будет так! – после некоторой паузы вымолвил русский князь.– Клянусь богами, в которых веруем – Перуном и Велесом!..
– Сколько стоит клятва этих дикарей? – наклонившись к епископу, усмехнулся Цимисхий.
– Нельзя верить ни единому их слову…
– Напишем хартию, и скрепим печатью наш уговор, чтобы и дети наши соблюдали его, и внуки…– обратился к Святославу Цимисхий.
– Добро! – отвечал князь и, обратившись к Свенельду, произнес тихо и зло,– Мы перепишем хартию их кровью!..
Иоанн милостиво улыбался Святославу, а сам тихо говорил стоявшему рядом епископу:
– Пошлите гонца к печенегам, чтобы встретили нашего нового друга с "почестями"… Не забудьте сказать им про золото и про то, что войско князя нами изрядно потрепано…
Песня у костра снова замолкла. И в это время послышался голос Добрыни:
– Где князь?!.. Не видели князя?!..
– Что там еще? – шагнул навстречу дяде Владимир.
– Жена твоя…– начал, запыхаясь, Добрыня.
– Что с Рогнедой?!
– Она не в себе… руки на себя хотела наложить. Едва успели остановить…
Владимир почти побежал в сторону шатра Рогнеды. Добрыня едва поспевал за ним.
В своем шатре сидела Рогнеда с распущенными волосами. Запястья рук ее были перевязаны белой тканью, на которой выступали пятна крови. Несколько восковых свечей горели перед ней.
Две служанки, завидев вошедшего Владимира, вскочили и выбежали вон.
Рогнеда словно не заметила вошедшего мужа. Она смотрела на свои руки и, странно улыбаясь, говорила:
– Ты носил меня на своих руках, отче, и целовал меня. Называл меня полевым цветком, говорил, что будешь беречь меня больше всякого сокровища, и называл меня своей богиней…
– Рогнеда!..– тихо позвал Владимир, но та словно не слышала его и продолжала:
– Мир был теплый и светлый, и я не знала забот… А теперь темно и холодно, и все болит… Зверь лютый пришел и разлучил нас… Солнце черное и птицы молчат; нет больше радости, нет жизни…
– Рогнеда!.. – Владимир подошел совсем близко к ней, но она по-прежнему смотрела, будто в пустоту.– Это я, муж твой!..
Он попытался взять ее за руки. Она резко их отдернула, отпрянула назад. Одна из свечей упала, и пламя перекинулось на ее платье.
– Не смей прикасаться ко мне! Ты не муж мне, а насильник и убийца!..
Владимир бросился, чтобы погасить огонь, но Рогнеда метнулась в другую сторону. Огонь уже касался ее волос, но она не видела и не чувствовала этого.
Владимир все же догнал ее, руками погасил пламя.
Они стояли друг против друга, тяжело дыша. Рогнеда больше не вырывалась, слезы катились из ее глаз, и она все время повторяла:
– Зачем ты убил отца?.. Зачем убил братьев?..
– Жизнь – война, и если не ты убил, то убьют тебя!.. Я – князь, и только я решаю: кому жить, а кому умереть!..
– Тогда возьми мою жизнь, зачем она тебе?..
– Ты жена моя!.. Не захотела пойти за меня волею, а потому досталась по праву добычи…
– Я не птица в силках охотника, а вольная дочь князя Полоцкого!..
– Ты – жена князя Киевского, Новгородского, Древлянского, Полоцкого!..
– Князь Киевский – Ярополк, а ты самозванец, сын ключницы!..
Владимир в ярости притянул к себе:
– Никогда не говори таких слов!.. Я – сын Святослава и Древлянской княжны!.. Я беру то, что имею по праву!.. Не я переступил через кровь брата Олега, а Ярополк, и он должен получить за это сполна!.. Кровь за кровь!.. Так говорит закон и наши боги!..