Крест в круге - стр. 52
Циклоп даже вздрогнул от вдруг наступившей тишины. Морозный холод скатился от сердца вниз – к животу, остудил колени и ступни.
«Оказывается, не пустое, когда говорят, что душа в пятки ушла».
– Ты чего вдруг затих, Борис? Я даже испугался.
Боря разглядывал какую-то металлическую пластинку с зубчиками, похожую на миниатюрную пилу, и руки его дрожали.
– Я сам испугался, Николай Давыдович, – произнес он едва слышно. – Здесь очень странный рисунок.
Циклоп взял у мальчика пластинку и поднес к лицу так близко, словно намеревался ее понюхать. Помимо зубчиков, напоминающих акульи зубы, в этой штуковине не было ничего странного и тем более страшного. Пунктир мелких отверстий по всей длине и изящная гравировка в центре – длинная и тощая птица с распростертыми крыльями, похожая на аиста, в обрамлении лаврового или кипарисового венка.
– Ну и что здесь страшного? – нараспев произнес Николай Давыдович. – Это даже не герб, а так… фитюлька для красоты.
– А каково назначение этого предмета?
Циклоп задумался.
– Полагаю… – Он взял со стола конверт, провел пластинкой по перфорации и ловко вспорол его от края до края. – Аристократы!
Циклоп вернул Борису его находку, оказавшуюся ножичком для писем, и посмотрел на часы.
– Однако… «Уж полночь близится, а Германа все нет».
– Какого Германа?
– Это опять Пушкин, мой мальчик. Я хотел сказать…
– Николай Давыдович, – перебил его Боря, – а вам ничего не напоминает этот рисунок на пластинке?
Циклоп посмотрел на него как-то странно.
«Сейчас все это будет не важно. И рисунок, и пластинка, и бумаги, и даже Пушкин…»
– Ничего не напоминает. А что ты там разглядел?
Борис помедлил и вдруг выдохнул тревожным шепотом:
– Крест в круге!
Через полтора часа пришел Иннокентий Петрович. Он громыхал ключами, кашлял в предбаннике, скрипел половицами и негромко ругал ржавый замок. На пороге он задержался, поиграл тяжелой дверью, словно проверяя, сколько раз она еще сможет открыться и закрыться, пока не слетит с петель, и подозрительно обвел взглядом комнату, в которой оставил своих «подопечных». Здесь висела гнетущая тишина. В круге света, отбрасываемом лампой, за столом сгорбились две фигурки. Мальчик перелистывал страницы какого-то альбома и, как показалось Иннокентию Петровичу, с испугом посмотрел на вошедшего. Одноглазый учитель сидел не шевелясь, подперев кулаками тяжелый лоб, и даже не поднял головы, когда уполномоченный сотрудник появился на пороге.
Молодой человек кашлянул в кулак и преувеличенно бодро спросил:
– Ну? Как дела, золотари?
Мальчик улыбнулся:
– Все хорошо. За время вашего отсутствия происшествий не случилось.
Конец ознакомительного фрагмента.