Крест - стр. 12
«Что ему сейчас эта колбаса?» – думал я, насаживая на крючок дождевого червяка, вяло реагирующего на подобную экзекуцию медленными изгибами розового тела. – «Но коли пришел, попробую».
Подтянув поплавок поближе к грузилу (искать удачи на глубине смысла не имело), я отправил теперь уже безвольно болтающегося беспозвоночного метров на десять ближе к центру водоема. Хлюп – жертва с грузилом исчезла в желтовато-розовом бульоне, а поплавок удобно расположился на поверхности, несколько раз качнувшись на волне.
Не питая ни малейшей иллюзии, я уставился на него с надеждой и в этом дихотомическом состоянии начал погружаться в благостный транс, известный всем рыбакам как ожидание клева.
Рыбак – существо чертовски терпеливое и… любящее самообман: скажи ему, что в этой луже водится золотая рыбка, и он окаменеет возле нее, готовый ждать вечность и еще пару часов. Ветер немного усилился и поднял беспокойную рябь, а выскочившее из-за верхушек елей солнце принялось охаживать яркими бликами всю поверхность озера, устраивая то там, то тут непрекращающиеся вспышки и сполохи, словно не в глухом лесу, а на красной дорожке, и не в болотных сапогах, а во фраке очутился вдруг ваш покорный слуга, ослепленный суетой папарацци.
Пришлось прикрыть веки – нет-нет, не для того, чтобы предаться сладким грезам о шикарной и беззаботной жизни, а по причине желто-зеленых кругов, поплывших перед глазами нескончаемой вереницей. Периодически я бросал быстрые взгляды на поплавок, весело подскакивающий на волнах без какого-либо намека на присутствие под ним хоть самого ленивого красноперого самца, и снова погружался в дремоту момента.
В очередной раз открыв глаза, дабы удостовериться в несокрушимости мира и сытости местной фауны, я обратил внимание на странное свечение в середине озера, слишком стабильное среди буйства вспышек, миганий, бликов и отражений разогнавшегося на полный ход солнечного июльского дня. Прищурившись, я смог разглядеть, что необъяснимое явление имело форму креста, как если бы кто-то установил зеркальные полоски перпендикулярно друг другу и направил бы на них пучок света. Сияние было невыносимым, пришлось зажмуриться и дать глазам отдохнуть. Я подумал: может, от греха подальше смотать удочку и удалиться восвояси, в конце концов, за карасями нужно было приходить раньше, а разбираться с огнедышащей аномалией, чем бы она ни была на самом деле, совершенно излишне.
– Андрей! – мелодичный мягкий голос, который я не вложил бы ни в уста женщине, ни мужчине, прервал мои раздумья. Вообще-то я ношу другое имя, но спорить с неизвестностью не хотелось, да и к чему? Андрей – хорошее имя, мне нравится.
Я открыл глаза: сияющий на всю округу крест превратился в человека, одетого в белоснежные одежды, с темными лучезарными глазами на худом лице, терновым венцом поверх длинных каштановых волос и кровавыми стигматами на запястьях. Облик незнакомца явно выдавал в нем Христа, посему тот факт, что человек стоял на воде как на земле, нисколько меня не смутил.
Приняв видение за результат испарений торфа, я подмигнул Спасителю и сказал:
– Как рыбак, так Андрей?
Иисус совсем по-человечески улыбнулся в ответ:
– Да, но не всяк Андрей – апостол.
Я немедленно согласился с этим утверждением, полагая, что к испарениям добавилось воздействие солнечных лучей на мою ничем не прикрытую макушку.