Крест над Глетчером. Часть 2 - стр. 10

Удивительно ли, что Альфред не доверялся письмам Леоноры. Зная, как она любила своего жениха, он душой понимал, что со смертью Моргофа для нее рушилось все. Граф хорошо знал сильную натуру своей сестры: она принадлежала к числу тех редких девушек, которые любят только раз в жизни, но любят горячо, всеми силами молодой нетронутой души. При встрече с Моргофом Леонора впервые повиновалась голосу природы, впервые познала счастье любви, но раз, что его не стало, личная жизнь для нее кончилась. Искать нового счастья она была не в состоянии уже потому, что, конечно, не допускала возможности заменить избранника своего сердца. Да и мог ли кто бы то ни было оказаться достойным преемником того, кто был рожден для высших целей, в ком природа соединила свои лучшие дары. Со смертью Моргофа Леонора обнищала душой. Она лишилась всего, что красит жизнь, и отныне ей, как и Альфреду, оставалось одно – влачить изо дня в день свое безотрадное существование. Что могло быть ужаснее доли молодых Карлштейнов! Чем неумолимее был рок, тем больше проникался Альфред сознанием своей преступности: он и только он погубил своего друга и лишил сестру незаменимой опоры!

К этому ужасному выводу Альфреда приводили самые последовательные, самые логические рассуждения. Однажды он явственно услышал во сне голос, который крикнул ему: «ты принес несчастье тем, кого любил!» Этот возглас так потряс его, что он тотчас же проснулся и в первую минуту ему все еще слышался таинственный голос как бы над самым ухом. «Вот она, разгадка роковой тайны, которую распростерла судьба над моей жизнью!» – бесповоротно решил Альфред. В нем самом, стало быть, скрывалось начало всех зол. Всякий, кого он любил, был обречен на безвременную смерть. Холодея от страха перед самим собой, Альфред бросился к зеркалу и стал пристально всматриваться в свое лицо. Неотразимый ужас овладел всем его существом, и он невольно отвернулся. Ему вдруг показалось, что очередь дошла до Леоноры, и что она была уж намечена ближайшей жертвой неизбежной опасности. Для того, чтобы спасти ее, он должен был бежать от своей родины, бежать подальше! Движимый этим болезненным решением, граф отправился обратно в Бенарес вместо того, чтобы вернуться в Европу.

Вопреки молодости и крепкому здоровью, Альфред неминуемо впал бы в неизлечимую меланхолию, если бы его апатию не осилил живой интерес к наукам о таинственном! Его встряхнуло сознание долга: со смертью Генриха он лишился усердного помощника в предпринятом сложном деле, и отныне ему предстояло справиться с двумя задачами – разыскать малютку Эммануила и наглядно убедиться в бессмертии Мойделе и незабвенного друга. По приезде в Бенарес Альфред прежде всего поспешил к Ковиндасами. С согласия факира опыты продолжались еженедельно и были все одинаково удачны. Альфред более не сомневался в возможности сношения нашего мира с невидимым. Все, что он узнал через Ковиндасами, вполне совпадало с показаниями Гассана и с тем, чего удалось добиться Генриху. Приписывать это поразительное совпадение простой случайности было бы нелепо, – более того, сумасбродно. В общем, Альфреду удалось выяснить следующее пункты: прежде всего год и день, когда он должен был найти своего сына. Затем самое место, где он будет, перед тем, когда найдет Эммануила. Согласно показаниям Гассана и Ковиндасами, он должен был перейти в этот день через Элондглетчер по направлению к каменному выступу. Там ему предстояло встретить человека со шрамом, того самого, с которым он должен был предварительно познакомиться в Венеции. Все это неоднократно повторялось и подтверждалось как Гассаном, так и Ковиндасами, но более обстоятельных разъяснений Альфреду не удалось добиться, как он ни просил, как ни настаивал. Самому же ему было, конечно, трудно уловить какую-нибудь определенную связь в поименованных событиях.