Крещённые небом. Издание второе - стр. 24
По утверждению радио «Свобода», «Московских новостей» и журналиста Марка Дейча, снайперский выстрел был произведён из технического помещения фабрики Капранова, откуда в советский период осуществлялся контроль за зданием посольства Соединённых Штатов.
Здание фабрики возвышается напротив скверика на пересечении двух переулков – Верхнепредтеченского и Глубокого. По вспышкам была засечена и огневая точка в гостинице «Мир», которая к этому времени также полностью контролировалась сторонниками Ельцина.
Так ли это? Сейчас уже трудно разобраться. Во всяком случае, как убеждён командир «Альфы» Геннадий Николаевич Зайцев, выстрел был произведён не из Дома Советов.
Да, «один убит» – это про него, про Геннадия Сергеева.
Очевидно, этой смертью хотели спровоцировать «Альфу» на предельно жестокие действия против оппозиции. Когда до ребят дошло известие, что Гена застрелен, все словно с цепи сорвались: захотелось, как в старину, – «кровь за кровь!» Однако ж мести не последовало, возобладал разум. Тем более, как вскоре выяснилось, стреляли с другой стороны. Очевидно, на волну атакующей ненависти «альфовцев» после гибели их товарища и был расчёт. Опять же, чтобы наказать за отказ штурмовать здание парламента.
Примерно в это же время парламентёры-офицеры Группы «А», разъяснив свои цели встретившему их на входе в здание генералу Виктору Баранникову (глава Министерства безопасности РФ по версии вице-президента Александра Руцкого), вместе с ним отправились в зал заседаний Совета национальностей. В помещении находилась основная масса депутатов, сотрудников аппарата Верховного Совета, журналистов.
«Подполковник Володя»[34] сказал, что сотрудники «Альфы» ни одного выстрела по зданию не сделали и что для переговоров их сюда никто не присылал. Далее он пояснил, что офицеры подразделения, не желая проливать кровь, приняли решение покончить с противостоянием мирным путём. Если находящиеся в Белом доме добровольно сдадут оружие, им гарантируется неприкосновенность и выход в город.
Переговоры длились недолго, после чего решение о сдаче «Альфе», во избежание дальнейшего кровопролития, было принято руководством Верховного Совета.
О последних минутах жизни Геннадия рассказывает Юрий Николаевич Торшин:
– Опустив солдата, я стал звать на помощь. Подбежали ещё солдатики, забрали своего раненого и потащили. Гена простонал: «Юрий Николаевич, меня зацепило…» А я не могу понять, куда его зацепило, пуля-то зашла в левую сторону под бронежилет. Прожил он ещё несколько минут, попросил: «Сделайте мне укол». Я достал промедол, потом второй… Больше Гена ничего не говорил – не мог… Я попытался взвалить его на себя – как это, знаете, происходит в кино, когда раненый боец висит на плече у своего товарища, а тот бодро бежит по полю. Какая чушь! Это не так-то просто. Сфера, бронежилет, боезапас… Гену я взял под руки, а автомат тащил волоком. Подбежали солдаты, которые уже отнесли своего товарища, и помогли мне донести Гену метров тридцать-пятьдесят до БМП. В БМП открыли задние створки люков и через них затащили Сергеева. Я сел рядом. Машина газанула к месту скопления скорых. Ряд карет как раз базировался в районе спортивного магазина «Олимп». Гена смотрел на меня и ничего не говорил. Я думал, у него болевой шок, стал растирать ему уши.