Крэнфорд - стр. 9
Я часто замечала, что в Крэнфорде было принято использовать всякие мелочи, чтобы сделать людям приятное: вянущие букеты роз перед тем, как выкинуть, собирали и сушили их лепестки, потом посылали тем, у кого не было своего сада; посылали горожанам маленькие пучки цветов лаванды, чтобы те могли разбросать их в выдвижных ящиках или сжечь в спальне лежачих больных. Такие пустяки всё ещё ценились в Крэнфорде. Мисс Дженкинс разрезала яблоко на дольки, чтобы нагреть его и создать аромат в комнате мисс Браун; по мере того, как она складывала каждую дольку, она произносила изречение из Джонсона. Она действительно никогда не могла думать о Браунах, не заговорив о Джонсоне; и так как они изредка присутствовали в её мыслях, как, например, сейчас, я слушала все повторяющиеся изречения.
Капитан Браун пришёл, чтобы поблагодарить мисс Дженкинс за множество небольших услуг, о которых я и не знала. Он вдруг превратился в старика, его глубокий бас стал дрожать, глаза потускнели, углубились морщины на лице. Он не говорил, не мог говорить о состоянии своей дочери, но беседовал с мужественным, искренним смирением. Пару раз он сказал: «Что значит для нас с Джесси, знает только Господь!», а через секунду торопливо пожал всем руки и вышел из комнаты.
В тот день мы увидели на улице толпу людей, на лицах собравшихся был ужас. Мисс Дженкинс удивилась, что могло случиться, забыв о достоинстве, послала Дженни узнать, в чем дело.
Дженни вернулась с побелевшим от ужаса лицом.
– О мэм! О, мисс Дженкинс, мэм! Капитана Брауна убила их отвратительная, безжалостная железная дорога! – и она кинулась в слезы. Она так же, как и многие другие, знала по себе о доброте бедного капитана.
– Как? Где? где? О боже! Дженни, перестань плакать и расскажи нам толком.
Мисс Матти бросилась на улицу и стала расспрашивать мужчину, который принёс эту весть.
– Пойдёмте, пойдёмте сейчас к моей сестре, – мисс Дженкинс, дочь священника. О сэр, скажите, что это неправда, – заплакала она, когда привела испуганного возчика, приглаживающего волосы, в гостиную, где он встал в своих мокрых ботинках на новый ковёр, но никто не обратил на это внимания.
– Да, мэм, это правда. Я видел собственными глазами, – и он содрогнулся при воспоминании. – Капитан читал новую книгу и очень увлёкся, когда поджидал приближающийся поезд; тут же была маленькая девочка, которая хотела перебежать к своей мамочке, поскользнулась и упала на рельсы. А он вдруг взглянул на приближающийся поезд, увидел ребёнка, рванулся на рельсы и схватил её, и тут его нога подвернулась, и поезд проехал по нему. Господи, Господи! Мэм, это совершенная правда, они пошли рассказать всё его дочерям. Малышка спасена, только получила сильный удар в плечо, когда он толкнул ее к мамочке. Капитан был бы рад этому, правда ведь? Благослови его Бог!
Огромный грубый извозчик сморщил лицо и отвернулся в слезах. Я повернулась к мисс Дженкинс. Она выглядела так, как будто сейчас упадет в обморок, и сделала мне знак открыть окно.
– Матильда, принеси мне мою шляпу. Я должна пойти к его девочкам. Прости меня, Господи, что я была так высокомерна с капитаном!
Мисс Дженкинс оделась, сказав мисс Матильде дать возчику стакан вина. После того, как она ушла, мы с мисс Матти долго стояли, не отходя от огня, и разговаривали шёпотом. Я помню, мы все время плакали.