Крэнфорд - стр. 19
– А мне нравится, – сказала мисс Матти с мягкой печалью в голосе почти шёпотом, и сейчас же мистер Холбрук появился в дверях, радушный и весёлый. Он ещё более, по моему мнению, был похож на Дон Кихота, чем прежде, но сходство было чисто внешнее. Его почтенная экономка скромно стояла в дверях, приглашая нас войти; и пока она увела старших дам, предложив им подняться в туалетную комнату, мне захотелось осмотреть сад. Моя просьба явно была приятна старому джентльмену, он повел меня по всем местам, даже показал двадцать шесть коров, названных по буквам алфавита. Во время прогулки он удивил меня повторением уместных к случаю цитат из поэтов, легко переходя от Шекспира и Джоржа Херберта к современным поэтам. Он делал это так естественно, как будто думал вслух и их искренние и прекрасные слова были лучшим выражением его мыслей и чувств. Он называл Байрона «мой лорд Байрон» и произносил имя Гёте, прямо согласуясь с английской фонетикой: «Как сказал Гэсе, „эти вечно зеленеющие дворцы“» и так далее. В общем, я никогда не встречала мужчину, который прожил бы такую долгую жизнь уединенно в глухой сельской местности с вечно возвышенным чувством восторга перед красотой ежедневных и ежегодных изменений в природе.
Когда мы с ним вернулись, то обнаружили, что обед вот-вот будет подан в буфетную – думаю, так называлась эта комната, она была обставлена дубовыми буфетами, они располагались в стороне от печи, небольшой турецкий ковёр занимал середину вымощенного плиткой пола. Комната легко превращалась в красивую столовую-гостиную из тёмного дуба, если удалить печь и другие кухонные принадлежности, которые явно никогда не использовались, и пища готовилась явно в другом месте. Комната, в которую мы должны были перейти после обеда, была старомодно обставленным уродливым помещением, а рядом была, как её назвал мистер Холбрук, контора, где он выдавал своим работникам еженедельную зарплату у большой конторки около дверей. Эта приятная небольшая гостиная, выходившая окнами во фруктовый сад, осенённая танцующими тенями деревьев, была заполнена книгами. Они лежали на полу, покрывали стены, были разбросаны на столе. Мистер Холбрук был немного смущён, но явно гордился экстравагантностью своих причуд. Среди книг преобладали разные стихи и таинственные истории. Он, конечно, выбирал книги согласно собственным вкусам, а не потому, что это была классика или эти книги предпочитались обществом.
– Правда, – сказал он, – мы, фермеры, не должны так много времени посвящать чтению, но до сих пор у меня этого не получается.
– Какая милая комната! – сказала мисс Матти вполголоса.
– Что за приятное место! – сказала я громко, почти одновременно с ней.
– Ну что же! Хорошо, если она вам нравится, – ответил он. – Но, может быть, вы присядете на те большие кожаные треугольные стулья? Мне тоже здесь нравится больше, чем в гостиной, но я подумал, может быть, леди предпочтут парадную комнату.
Парадная комната была похожа на большинство парадных комнат, которые всегда бывают не совсем уютными; в то время, пока мы обедали, служанка вытерла пыль и вымыла стулья в гостиной, и мы провели там весь день.
На обед нам подали говяжий пудинг. И мне показалось, что мистер Холбрук собирается заняться воспоминаниями, когда он начал: