Кремлевский пасьянс - стр. 16
– Ловушка, командир. В этих пещерах можно целую армию спрятать. Мы в мешке. Надо выбираться. К черту этот кишлак!
– Остынь, старшина. Сейчас доложу…
– Ермаков, вы нарушили приказ!
Ермаков ожидал услышать в голосе Фомина гнев или раздражение, но тот разговаривал спокойно, как-будто по-прежнему находился в штабе батальона, а не на боевом задании.
– Вы задумывались над последствиями, Ермаков? А что, если вашего солдата засекли? Вы понимаете, что по вашей вине операция находится на грани срыва?
– Там нет духов, товарищ майор.
Ермаков изо всех сил старался держать себя в руках, хотя в голове у него давно уже звучал сигнал тревоги.
– Кишлак мирный. Нам лучше выбираться отсюда. Наверху полно пещер, и если там есть хоть парочка духов, они с рассветом перещелкают нас, как куропаток.
– Отставить, Ермаков! Я беру командование на себя. Слушайте приказ. Кишлак уничтожить! Выполняйте!
– Он что там, охренел!
– Тихо, старшина, – почему-то шепотом произнес Ермаков. – Стой тихо и смотри за пещерами.
На глаза наползла красная пелена гнева, но Ермаков быстро справился с этим. Он давно уже понял, что такие чувства, как ярость и гнев, делают человека слабым.
– Майор, я повторяю, – медленно, очень медленно, едва не по слогам проговорил в микрофон Ермаков. – Кишлак мирный. Вы понимаете, мирный, и людей Надира там нет. А в мирных людей я не стреляю. Я не убийца, вы понимаете это, майор Фомин?
– Я понимаю одно, старший лейтенант Ермаков! Если вы не выполните мой приказ, пойдете под трибунал!
Спокойствие вновь вернулось к Ермакову. Он посмотрел прямо в глаза темной афганской ночи и включил тангенту микрофона:
– Знаешь что, Фомин! Пошел ты к черту! Я вывожу людей.
– Ермаков, ты сукин сын и дилетант! Все, начинаем работать!!
Глава пятая
Ермаков так и не успел понять, к кому относится фоминское «начинаем работать». Зато он успел схватить Витвицкого за рукав и увлечь его за собой, в укрытие. Теперь они находились по другую сторону валуна, спиной к кишлаку и лицом к пещерам.
Он сделал это вовремя. Откуда-то сверху донеслись звуки резких сухих щелчков, и Ермаков, вскинув «акаэс», выпустил длинную вполмагазина очередь по пещерам, показывая остальным десантникам цель. По ним также стреляли, с обратной стороны камня, за которым они нашли укрытие, доносились какие-то странные чавкающие звуки, мало напоминающие звук, который издает пуля, угодившая в камень.
– Огонь! Огонь по пещерам!!
Ермаков выругался и отцепил висевшую на поясном ремне ракетницу. Красная ракета прочертила ночное небо и угодила прямо в зев одной из пещер.
– Старшина, возьми на себя пещеры над осыпью! Аккуратно, не высовывайся.
Он перезарядил ракетницу и выпустил еще одну красную ракету, на этот раз прямо в зенит. Затем он сменил магазин и открыл стрельбу трассерами, указывая группе цель. На левом фланге его активно поддержали: по горе длинными очередями стегал пулемет, огрызались два или три «акаэса». Центр почему-то молчал, работал лишь автомат Саидова.
– Командир, рация…
Витвицкий передвинул ногой рацию, продолжая стегать свинцовыми бичами по пещерам над осыпью.
– Где Фомин?! – прохрипел в рацию Ермаков. – Фомин, ты слышишь меня?
– Командир, это я, – отозвалась рация встревоженным голосом Калайчева. – Что за стрельба? Помощь вам нужна?
– Фомин где? – повторил вопрос Ермаков.