Кремлевский детектив. Красная площадь - стр. 41
– Опаньки, – сказал один из оперативников. – Прямо новогодний стол заказов. Товарищ майор, а может, это какая-то подстава? Ведь так просто не бывает! Съездил на мотоцикле на дело, вернулся домой и поставил драндулет на место… Осталось только винтовку под кроватью найти!
– Поживем – увидим, – недовольно проворчал Свинцов, которому все это тоже не очень-то нравилось. В конце концов, даже последний псих мог бы, кажется, сообразить, что оставлять такую улику посреди двора ни к черту не годится. Того и гляди, окажется, что в день, когда было совершено преступление, Твердохлебов пьянствовал в теплой компании друзей, которые в один голос подтвердят его алиби… – Наза, ты где?
Из кустов сирени под забором с треском выбрался похожий на пятнистого серо-черного медведя капитан Назмутдинов.
– Упорхнула птичка? – спросил он.
Назмутдинов прожил в Москве без малого двадцать лет, но до сих пор не избавился от акцента, который с первых слов выдавал в нем уроженца солнечного Татарстана. Вместо «сделал» он говорил «сделиль», вместо «цапля» – «цапл»; над ним посмеивались, но исключительно за глаза, поскольку Наза был вспыльчив и управлялся с кулаками куда более ловко, чем с языком.
– Посмотрим, – угрюмо буркнул Свинцов. – Давай, дорогой, работай захват.
Назмутдинов с подчеркнутым сомнением покосился на хлипкую дверь дачного домика.
– Без ордера? – сказал он. – Без санкции? Скажи, Саня, ты хорошо подумал?
– Я карашё падумаль, – не отказав себе в удовольствии передразнить капитана, неприязненно сообщил Свинцов. – Ты омоновец или прокурор? Санкцию ему подавай… Преступник вооружен и очень опасен – этого тебе мало?
Как и ожидал майор, Наза не осмелился с ним спорить. Еще больше помрачнев, он махнул рукой в сторону двери. Сейчас же, будто из-под земли, у крыльца появился здоровенный, больше Назмутдинова, сержант. Примерившись, он ударил по двери в районе замка подошвой своего высокого ботинка, и та распахнулась с треском и грохотом, уронив на веревочный половичок длинную, острую белую щепку. Выставив перед собой автомат, сержант нырнул в полутемные сени (или веранду, или прихожую – у этих дачников никогда не разберешь, где сортир, где кладовка, где сарай для инструментов, а где спальня). С обратной стороны дома послышался звон стекла – подчиненные капитана Назмутдинова в полном соответствии с наукой штурмовали дом со всех сторон одновременно, не оставляя подозреваемому никаких шансов.
На протяжении какого-то времени в доме осторожно скрипели половицами и стучали распахиваемыми дверями. Затем на крыльце показался давешний сержант. Куцый милицейский автомат он держал под мышкой, трикотажная маска была небрежно сдвинута на лоб.
– Чисто, – сообщил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и длинно сплюнул в клумбу. – Успел свалить, падло.
Назмутдинов что-то пробормотал в микрофон рации, и спустя минуту к крыльцу подкатил и остановился, едва не упираясь бампером в багажник «Волги», микроавтобус, на котором приехали омоновцы.
– Грузимся? – спросил капитан у Свинцова.
На его широком и плоском лице с узкими щелочками раскосых восточных глаз читалось неприкрытое облегчение. Дело вышло пустяковое, без стрельбы, мордобоя и далеко идущих последствий. Ну, вломились без ордера в дом, так поди докажи, что это были они, а не какие-нибудь бомжи, вечно шарящие по дачам в поисках поживы!