Кремлевская жена - стр. 33
Она показывала мне свой королевский гардероб с нарочитой небрежностью, но в каждом ее жесте сквозило чисто женское хвастовство. А я невольно сравнивала эту кладовую со своей каморкой. Даже простая гардеробная у Ларисы больше всей моей «квартиры» в Полтаве! А дом уже и сравнивать не приходится! Большой двухэтажный особняк на Ленинских горах, за окнами – парк и вид на Москву-реку и на весь город. Охрана, прислуга, садовник, повар. Под окном среди деревьев – гамак, детская карусель, какие-то яркие импортные детские автомобили и паровозы чуть ли не в натуральную величину – для двух внуков Горячевых.
Ну, конечно, самым сильным ударом по моему женскому сердцу были Ларисины шубы. Господи, ну как тут не выматериться! Целая стена в гардеробной занята только шубами: короткая шубка из темно-коричневой норки… длиннополая из огненно-рыжей лисы… еще одна из серебристо-голубых соболей… опять короткая из золотого каракуля, пелерина из горностая!..
Да, чем дальше я шла вдоль этой выставки, тем меньше у нее оставалось шансов на мою преданность. Но она словно вдруг прочла это на моем лице.
– Завидно, да? – сказала она с усмешкой и остановилась: – Скажи честно, завидно?
– Ну-у-у… – протянула я неопределенно.
– Конечно, завидно. Я сама иногда думаю: елки-палки, Лариска, – ты же императрица! Соболя, горностаи! Только, Аня, хочешь – верь, хочешь – нет, но если бы мне заново родиться… Ну что эти соболя? Стоишь в них на приемах, как вешалка. Муж хоть делом занят: переговоры, разоружение, займы. Хаммер, Рейган, Коль, Миттеран. А я? Развлекаю президентских жен! «Хау ар ю, как ваш внук? У него прошла простуда?» А слово не так скажешь или шагнешь не туда – газеты такое распишут! «Лариса отказалась пить чай у Нэнси Рейган! Холодная война!» Ужас! Ведь мы с мужем – первая цивилизованная кремлевская пара! Нашей стране за это миллиардные займы дают! А в России это понимают? Ни черта! «Ах, Лариса опять прилетела в Америку в новой шубе!» Да гори они огнем, эти шубы! Я на Алтае родилась, там охотники таких соболей мешками в сараях держат! Что я ищу? Ах да, плащ для тебя!..
– Лариса Максимовна, нам нужно поговорить.
– А все эти встречи с трудящимися! – громко продолжала она, рыская по вешалкам с шубами, пальто, плащами и словно не слыша меня. – Стоять возле мужа и молчать. Что бы ни происходило – ничего на лице! Какой-нибудь идиот кричит Михаилу, что жрать нечего, а ты переживай: найдется муж что ответить или нет? А толпа на тебя глазеет, и все тебя ненавидят за то, что ты не стоишь в очереди за колбасой! Как будто мы виноваты, что страной семьдесят лет правили бандиты…
– Лариса Максимовна, нам нужно о деле… – снова перебила я, видя, что она заводится и вот-вот перейдет на крик.
Но ее невозможно было остановить, она уже швыряла одежду с вешалок.
– А в Москве? Эти писатели с их вечными интригами? Художники, музыканты, ученые? Все лезут к нам в друзья и тут же суют свои просьбы – вернуть Любимова, вернуть Солженицына, вернуть Шемякина! А вот мы вернули Сахарова – и где благодарность? Где? Эта его диссидентка-жена – она мне хоть раз позвонила, хоть спасибо сказала? Вот он, плащ для тебя!
– Лариса Максимовна…
– Да я о деле! О деле! – вдруг крикнула мне она. – Это же и есть мое дело – создавать новый имидж Кремля! Я первая кремлевская жена, которая весит меньше своего мужа и умеет носить перчатки! – И вдруг она подняла голову и крикнула куда-то вверх, в потолок: – Кретины! Какого черта вы украли эту гадалку? – И повернулась ко мне: – Как можно тут говорить о деле? Это же государственная дача – здесь все прослушивается, каждая стенка! Не веришь? – Она усмехнулась и опять обратилась к потолку: – Я вас все равно уничтожу, все равно!..