Кремль 2222. Запад - стр. 13

Воины-монахи застыли, исподлобья глядя на уходящих. Их провожали молча, как обреченных. Да и как иначе относиться к тем, кто идет в никуда? Звук захлопнувшихся за спиной ворот подытожили удары задвигаемых в пазы полутонных засовов. Казалось, от уходящих избавились, как от тяжелой, ненужной ноши.

Вест шел впереди, спокойно и прямо, не обращая внимания на вес косой торбы, расположившейся на спине параллельно ножнам. Чужак не оборачивался, словно и не плелся вслед за ним иноплеменный попутчик. Непохоже было, что чужеземец дорожит выделенной ему «помощью». Да и сам Книжник чувствовал себя растерянным, словно вдруг проснулся от тяжелого сна и не понимал, куда и зачем идет. Не удержавшись, посмотрел назад – хоть и знал про обычай дружинников не оглядываться, покидая крепость.

Никогда еще не доводилось ему видеть родные стены с этой стороны. И, надо сказать, зрелище предстало мрачное: мощная, будто намертво впившаяся в землю Боровицкая башня, покрытая осадной копотью, опаленная и выщербленная боями, хмуро глядела на него черными впадинами бойниц. Книжнику даже показалось, что глядела осуждающе. Путников провожали взглядами дозорные, неподвижно застывшие на стенах. У новоявленного воина невольно сжалось сердце, тело окатило вдруг ледяной волной, в душу хлынули сомнения: не погорячился ли он, столь резко бросившись в омут неизвестности? Взгляд в панике метался по поверхности древних кремлевских стен – и не находил ответа. С усилием заставил себя отвернуться, сжал зубы. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, нарочито весело выкрикнул:

– Эй, вест! Куда рванул? Сбежать от меня хочешь?

Шутка вышла натужной, голос предательски дрогнул, сорвался. Тем не менее вест замедлил ход, остановился, впрочем так и не обернувшись. Книжник нагнал его, придерживая пузатую, бьющую по бедру суму. Нагнав спугни-ка, семинарист замер, не зная, что делать дальше. Вест выжидающе смотрел на него – сверху вниз, ничего не выражающим взглядом.

Да уж, между ними не просто разница – пропасть. И куда большая, чем между простым семинаристом и кремлевским дружинником.

– Не хочешь обсудить наши дальнейшие действия? – преодолевая робость, спросил Книжник.

Вест смерил его равнодушным взглядом и ровно сказал:

– А что обсуждать с тобой?

– Как это. – пробормотал Книжник.

– Хочу, чтоб ты понял: не равные мы,– сказал чужеземец.

– Да я вроде бы и не спорю,– попробовал улыбнуться Книжник, но вест жестом остановил его:

– Не воин ты. И должен знать свое место.

Семинарист несколько опешил: такая постановка вопроса ему даже в голову не приходила.

– Но ты же просил помощи? И я.

– Ты – не помощь,– отрезал чужак.– Ты обуза.

Книжник попытался было открыть рот, но снова был прерван небрежным жестом.

– Тебе я даю защиту, но буду кое-что требовать взамен.

– Я весь внимание. – пробормотал Книжник.

– Подчинение,– отрезал вест.

– Это я понимаю – и у наших дружинников есть начальники, есть подчиненные.

– .а есть слуги.

Книжник никак не ожидал такого поворота и на некоторое время даже потерял дар речи.

– Я. не понимаю.

– Люди делятся на две категории,– спокойно пояснил Вест.– Воины и слуги. Ты родился слугой.

– А может, рассмотрим варианты? – пробормотал парень.– Может, я могу быть кем-то, кроме слуги?

– Да.

– И кем же?

– Рабом.

Книжника посетило какое-то дикое ощущение – словно коварная судьба расхохоталась ему в лицо. Он ничуть не удивился бы, если бы сейчас за спиной возник отец Никодим и снисходительно похлопал по плечу чересчур возомнившего о себе отрока. Оставалось лишь обиженно разрыдаться и униженно поплестись обратно – скрестись в запертые ворота под насмешками дозорных.