Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - стр. 43
– Ты что, белоручкой хочешь быть? Не выйдет. Забыл, что Ленин дал указание расстрелять Каплан? Хотите быть более гуманными, чем был Ленин? А Дзержинский приказал выбросить в окно Савинкова. У Дзержинского были для этой цели специальные люди – латыши, которые выполняли такие поручения. Дзержинский – не чета вам, но он не избегал черновой работы, а вы, как официанты, в белых перчатках работаете. Если хотите быть чекистами, снимайте перчатки. Чекистская работа – это мужицкая, а не барская работа.
И добавил:
– Будешь чистоплюем, морду набью.
Сталинские угрозы звучали зловеще.
Если бы Сталин не умер, Игнатьев мог последовать за уже арестованными чекистами.
15 ноября 1952 года у министра случился сердечный приступ. Поставили диагноз – инфаркт. Вместо Игнатьева верными помощниками вождя стали два генерала – Огольцов и Гоглидзе. Обоих назначили первыми заместителями министра госбезопасности. Вот они не гнушались самой грязной и кровавой работы. Вождь ценил таких работников. Однажды Берия привез ему компрометирующие материалы на коменданта внутренней тюрьмы на Лубянке Василия Блохина. Сталин ответил:
– Таких людей сажать не надо, они выполняют черновую работу – исполняют приговоры.
Расстреливая заключенных, Василий Михайлович Блохин удостоился высших государственных наград, включая орден Ленина, дослужился до генеральских погон, но в 1954-м его лишили высокого звания как палача.
Генерал-лейтенант Сергей Иванович Огольцов понравился вождю тем, что, выполняя его личное задание, сам убил двоих человек. Не на фронте, где никогда не был, и не в схватке с хорошо вооруженными диверсантами или бандитами… Он убил художественного руководителя Государственного еврейского театра народного артиста СССР Соломона Михайловича Михоэлса и театрального критика Владимира Ильича Голубова-Потапова.
Линия пятая
Новые кадры – новые дела
Смерть артиста
«Сны Михоэлса, – вспоминала вдова, Анастасия Павловна Потоцкая, – почти всегда были смешаны с его тревогами. Он часто рассказывал о снах, веря в то, что я сумею их разгадать, и в то, что я сама иногда вижу вещие сны о грядущих неприятностях. Последний год много раз его преследовал сон о том, что его разрывают собаки.
Это было тем более странно, что собак он обожал с детства. Последняя его собака, полученная им в Центральном доме работников искусств на встрече нового, 1947 года, была источником какого-то мальчишеского интереса, веселья и радости. И тем более странным, так и неразгаданным остался его мучительный сон, сон, во время которого он так метался и от которого просыпался с диким криком!»
Вот и говори после этого, что людям не дано предвидеть их будущее… Ему суждено было умереть страшной, мучительной смертью. Его любило столько людей, у него было так много настоящих друзей, а в последние минуты жизни рядом не оказалось ни одного близкого человека. Только убийцы – уголовники в погонах.
14 января 1948 года Сергей Никифорович Круглов, который сменил Берию на посту министра внутренних дел СССР, доложил Сталину, Молотову, Ворошилову и Жданову:
«13 января в 7 часов 10 минут утра в городе Минске, на дороге около строящейся трамвайной линии, ведущей с улицы Свердлова на улицу Грабарная, были обнаружены два мужских трупа, лежащих лицом вниз.
Убитыми оказались Михоэлс С.М., художественный руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР, и Голубов-Потапов В.И., член московской организации Союза советских писателей. Возле трупов обнаружены следы грузовых автомашин, частично заметенные снегом. По данным осмотра места происшествия и первичному заключению медицинских экспертов, смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда автомашины, которая ехала с превышающей скоростью и настигла их, следуя под крутым уклоном по направлению к улице Грабарная.