Кредо холопа - стр. 33

У каждого надзирателя была своя любимица, что, впрочем, не мешало им драть и других холопок. Судя по всему, каждый вечер в казарме устраивались настоящие оргии. Об одном из таких мероприятий надзиратели, бредущие впереди, и завели беседу. Гриша слушал и завидовал – описывались вещи приятные и заманчивые, близкие его сердцу. А когда прозвучало волшебное слово «групповуха» Гриша даже пустил слезу – ему до тесноты в штанах хотелось пробраться в казармы и тоже поучаствовать. Украдкой он покосился на Тита, но тупоумный мужик слушал заманчивые рассказы с пугающим равнодушием.

– Тит, – негромко спросил Гриша, – у тебя в штанах все на месте?

– А как же! – громко, на все поле, ответил великий конспиратор, с которым только в разведку ходить. – Все на месте. Обе ноги.

– А то, что промеж ними?

– Пупок? – озадаченно спросил Тит.

– Ой, блин, ну куда я попал, а? – в отчаянии простонал Гриша.

Влачимый за ноги Спиридон, успевший собрать копчиком, хребтом и затылком все неровности русского поля, чуть слышно простонал:

– Други, мочи нету. Дайте дух перевесть. Кончаюсь.

– Что там эта падаль бормочет? – спросил, обернувшись, один из надзирателей.

– Говорит, что кончает, – честно ответил Гриша.

– Други, шибко невмоготу, – слезно бормотал Спиридон. – Чуточку бы полежать.

– Терпи, касатик, терпи, – наставительно посоветовал Тит. – Господь терпел и нам велел.

Прямо по курсу замаячил зеленый забор, огораживающий небольшой участок поля. Но задолго до того, как они приблизились к нему, Гриша ощутил усиливающийся с каждым шагом смрад гниющей плоти. Вскоре зловоние стало настолько нестерпимым, что парня начало тошнить. Ему казалось, что при каждом вдохе он проглатывает какую-то отвратительную мерзкую слизь, пропитавшую воздух. Надзиратели остановились, зажимая пальцами носы. Один из них указал на Спиридона и приказал:

– Бросьте его.

Ноги мужика шлепнулись на землю. Спиридон лежал смирно и смотрел ясными очами в голубое небо, раскинувшееся над ним от края до края горизонта. Казалось, что он видит в этой синеве мелькающие образы ангелов, святых угодников, праведников, вошедших в рай раньше него. Один из надзирателей подошел к нему и снял с плеча дубину. Сделал замах, и с силой опустил оружие на голову холопа. Раздался глухой удар, Спиридон конвульсивно задергал руками и ногами, из расколотого черепа наружу полезла розовая масса, похожая на желе. На сочную зеленую траву брызнула кровь.

– Все, тащите его на заслуженный отдых! – приказал надзиратель, помахивая дубиной, мастерство владения которой он только что продемонстрировал.

Тит, ни секунды не медля, исполнил приказание – схватил еще дергающееся тело Спиридона за ногу и один поволок к зеленому забору. А Гриша все никак не мог выйти из оцепенения. Он много раз видел, как людей убивали в кино, но в кино все всегда выглядело иначе. Там это подавали красиво, иной раз даже сексуально, а тут, на его глазах, произошло что-то запредельно страшное. Настолько страшное, что Гриша никак не мог это переварить. Впрочем, голос одного из надзирателей, в котором сквозила вполне определенная угроза, существенно улучшил его пищеварение.

– Эй ты, скотина? – рявкнул он. – Ты что, уснул? Тоже на заслуженный отдых захотелось?

Как ни велико было Гришино потрясение от пережитой им сцены, но отправиться вслед за Спиридоном в царствие небесное он не хотел. Тит, надрываясь, тупо волок еще дергающийся труп, Гриша подбежал к нему и, боря тошноту, впрягся во вторую ногу.