Кредит «Новогодний олень» - стр. 37
И тут началось.
Голову прострелило от уха до уха. Так погано и беспощадно способны болеть только зубы, думала я прежде, но оказалось – не только они. Прострел повторился. Пискнула, но мягкие пальцы обвили мою голову железными тисками. Я почувствовала себя жемчужиной, застрявшей в собственных створках, только эти створки решили меня раздавить.
– Почему вы не сказали! – возмутился комиссар, снова меня отталкивая.
Да я что ему, мячик? Хотя, спасибо – боль схлынула, но я все равно приложила ладони к вискам и бережно себя погладила.
– А что я должна была сказать?
Комиссар вглядывался в меня, как ученый в мышь после неудачного эксперимента: подохнет или жива останется. Ренни говорила, что печать не опасна и боли не будет.
– Что-то не так? – переспрашиваю с невинным выражением лица. Понимаю же – не так и, кажется, комиссар теперь тоже это понимает.
– Назовите правящую династию королевства?
– Де Рюшоны. Я сегодня обидела принца Ламмерта, он сильно злопамятный?
– Хранитель мира?
Я вздернула бровь. У него что, с памятью проблемы?
– Олень, конечно же. Но я все-таки считаю, что Артехида создала и олениху, ее просто умыкнули. А вы как думаете, комиссар? – прорычала обиженной волчицей.
– В какой стране мы находимся?
С каждым моим ответом он мрачнел все сильнее.
– Арделии. У вас проблемы с памятью или что?
– Откуда ты? – спросил он напрямую, обличительно ткнув в меня и пальцем, и местоимением.
– С Земли.
Аделард снова обхватил мое лицо ладонями и разглядывал так, как я впервые разглядывала драконий фрукт. Красиво, необычно, но нафига он такой?
– С Земли? – переспросил комиссар. – Снова издеваешься?
– По-моему, неприлично обращаться к малознакомой маркизе на «ты». Или мы любовники? Хотя, будь мы любовниками, вы бы не стали меня так вульгарно отталкивать.
– Я не успеваю за ходом мыслей в твоей… вашей… в твоей голове! Объяснись! Мы все – дети земли, но я чувствую в тебе чужую энергию. Совсем молодую чужую энергию!
Он убрал руки от моего лица и ждал ответа.
– Земля – это моя планета, – пожала плечами, поправляя кружево на лифе платья. – Я призналась Габриэлу, что пришлая, но он не поверил.
Но меня все же больше интересовал вопрос – любовники ли комиссар и маркиза? Почему он нет-нет, но обращается к ней, то есть ко мне (или все же к ней?) на «ты».
Комиссар нажал зеленую кнопку на своем столе и произнес:
– Габриэл, Шаонэлл, немедленно ко мне с отрядом очистки! У нас пришлая…
И взгляд такой на меня – пристальный.
Комиссар Рекс, тот, который характером получше, вскочил на лапы и встал передо мной, выпятив грудь. А я тактически попятилась к двери.
– Отрядом… гхм, зачистки?
– Очистки, Траяна, или как там тебя зовут. Присаживайся.
– Я лучше спасусь бегством.
– Забыл, твое второе имя – безрассудство. Ты одна в чужом мире и за тобой охотятся. Выйдешь через центральные двери КпЗП и направишься… куда? В дом маркизы? Где в тебе с порога узнают пришлую. Но дело даже не в этом, – он сложил руки на груди, а я медленно опустилась на диван у стены и смотрела в пустоту перед собой. – Я могу навскидку назвать семь сотен ритуалов, для которых нужна энергия пришлой и, поверь, высвобождается она способами, далекими от гуманных.
Я сглотнула, а комиссар Рекс запрыгнул мне на колени и ободряюще уткнулся влажным носом в мое декольте. Я имею в виду комиссара с четырьмя лапами, конечно же.