Кража с обломом - стр. 12
Под его испытующе-инквизиторским оком Мариша смогла только пропищать:
– Может быть, их перенесли туда с помощью клейкой ленты? Я где-то слышала про такие случаи.
– Мы это проверим, не беспокойтесь, дело у нас хорошо поставлено. Но вероятность того, что вы правы, ничтожна мала. Лучше бы вам сразу признаться.
«Если я ему признаюсь, что труп – это мой любовник, то есть – тьфу, какая гадость, – не то, кем он есть сейчас, а то, кем он был раньше, то есть… Нет, лучше не говорить об этом теперь», – решила Мариша, уставившись на лежащий перед ней нож и отчетливо чувствуя, как она трезвеет. И чем больше трезвеет, тем более осознает незавидность своего положения. Круг подозреваемых в убийстве сузился до одного лица, и этим лицом оказалась, по воле рока, она сама!
Когда утром Мариша обнаружила себя в крайне неудобной позе в таком же неудобном кресле, она здорово удивилась. В голове гудели колокола, а язык был шершавым, как терка. Мысли разбегались, как тараканы ночью на кухне, если там неожиданно зажечь свет. На той же кухне призывно орала над своей миской голодная Дина.
– Какого черта я тут делаю? – спросила у себя Мариша, удивляясь тому, что могло вынудить ее устроиться на ночь в кресле. – Дайте попить чего-нибудь, а хорошо бы пива! – заорала Мариша на случай, если вечером была пирушка и кто-то из гостей остался заночевать, скорей всего это должна была быть парочка влюбленных, только им Мариша уступила бы свою кровать.
Увы, никто не ответил, и Мариша, отчаянно ругаясь, поползла на кухню. Оторвавшись от носика чайника, она мягко отпихнула урчащую Дину, затянулась первой сигаретой и поперхнулась. Под потолком парило тело. Оно расположилось в воздухе так вольготно, словно находилось у себя дома на кушетке перед телевизором.
– Ну что? Плохо тебе, бедняжка? – осведомилось тело и заботливо добавило: – И еще хуже будет. Ты лучше сядь.
Мариша послушно плюхнулась на табуретку и протерла глаза и уши на тот случай, если это выкрутасы ее измученного излишествами мозга. Но ничего не изменилось. Стало только еще хуже, как и было обещано. Гость перевернулся в воздухе на другой бок, и Мариша увидела его лицо.
– Ты же вчера умер! – воскликнула она и в ужасе зажала рот рукой.
– Вот именно, – ехидно подтвердило привидение и сделало в воздухе кувырок через голову.
Этого Маришины измученные нервы не выдержали: она завыла и, подхватив под мышку безмятежно слоняющуюся по столу Дину, бросилась к двери. На отпирание всех замков, которые она вчера после ухода милиции тщательно позакрывала, у нее ушло много времени, его хватило на то, чтобы несколько собраться с мыслями и понять, что без верхней одежды на улицу соваться не стоит. Как бы ни было рано, а прохожие встретятся, и, не дай бог, ими окажутся Маришины соседи, болтовни потом не оберешься. Но эти мысли носили чисто эпизодический характер, так как основные силы Мариши были направлены на борьбу с замками и поддержание достаточной для отпугивания призрака громкости своего воя. Поэтому она схватила первую же вещь, которая попалась ей под руку, и бросилась вон из дома.
Только на улице она сообразила, что прихватила с вешалки свое прошлогоднее зимнее пальто, с которого к тому же третьего дня спорола воротник, чтобы пристроить его на свое новое зимнее пальто. Теперь о воротнике можно забыть, но все-таки ходить по улицам, даже в столь ранний час, в домашних тапочках, теплом пальто со свисающими по вороту нитками и хмурой кошкой под мышкой Мариша отказывалась – чистый дурдом с одним пациентом. Поэтому она начала думать, где бы ей укрыться и что вообще делать дальше.