Край Вечности - стр. 31

– Ах, детка, прости, – встревоженно сказала она, вытирая зеленый сок с уголков губ рукавом.

Похоже, она смутилась, будто Руби застукала ее за каким-то неподходящим занятием, вроде ковыряния в носу или разговора с набитым ртом.

– Прости, – повторила Би. – Я тебя напугала?

Руби кивнула, отступая еще немного. Это был точно не сон. Все происходило на самом деле, кошмар оказался взаправдашним.

– Бояться нечего, поди сюда, откуси чуть-чуть.

Руби на миг замерла. Конечно, отца не было рядом, зато была эта добрая, заботливая женщина. И все же она пугала Руби – ее острые зубы и жадность, с которой она пожирала плод. Но Руби нравилось чувство, что подарили листья.

Нравилось, что болезнь ушла. Руби наслаждалась этим ощущением. Плоды должны подействовать так же, а может, и лучше.

Она бросила взгляд на тот плод, что уронила. Он покрылся пылью, но Руби подняла и протерла его, однако лакомство уже чересчур размягчилось, кожица слезла, мякоть расползлась на ладони, потом в считаные секунды почернела, стала разлагаться прямо на глазах и рассыпалась в пыль. Просто в пыль. Вдруг Руби услышала какой-то звук, которого раньше не замечала, – мягкий стук. Он раздавался нечасто, наверное, потому Руби и не обратила на него внимания сразу, но теперь, нерешительно замерев в тишине, она отчетливо уловила его справа. Посмотрев туда, Руби увидела, что звук произвел упавший с ветки плод. Меньше чем за минуту он обратился в пыль.

– Видишь? Их нельзя сохранить, – прошептала женщина. – Они быстро приходят в негодность. Иначе мы бы собрали урожай, вывезли на машине и раздали всем снаружи. Каждый мог бы ощутить то же самое! Мы перепробовали все. Но они уничтожают дерево всякий раз, как оно вырастает. Так что давай ешь.

Руби кивнула, потянулась к ветке над головой и сорвала плод.

Она сделала глубокий вдох. Что же ее сдерживает?

Руби поднесла плод ко рту, приоткрыла его, борясь с неуверенностью.

– Руби! – вскричал еще один голос. – Нет!

Это был голос отца.

С тех пор как мистер Генри начал рассказ, я едва дышу. Наконец он замолкает, а я размышляю – не наложил ли гость на меня заклятие, чтобы зачаровать, отвлечь внимание и пробраться наверх за мечом. За окном почти стемнело: там властвует тот самый зимний вечер, когда вы рады оказаться под крышей. Сумерки окрасились багряно-серым, снег заметает дом, словно зверь пытается пробраться внутрь.

Кофе совсем остыл.

– Наверное, вам любопытно, как закончилась история о той малышке, – серьезно глядя на меня, спрашивает гость.

– Вообще-то мне любопытно, как закончилась история об Абре, которую вы собирались рассказать, – говорю я, многозначительно смотрю на него, а потом встаю и несу наши кружки на кухню, чтобы наполнить заново.

Пусть я ерничаю, Генри удалось меня заинтересовать. Наливаю себе кофе и стараюсь успокоиться. Нужно загнать страх внутрь. Наливаю чашку и гостю. В раздумьях медлю на кухне: а не улизнуть ли через заднюю дверь? Возможно, мистер Генри просто пытается втереться в доверие, чтобы в итоге нанести удар? Страх – осязаем, он захлестывает меня, поднимается из кишок в глотку, грозя задушить, перекрыть воздух.

– Любопытное чувство – страх, – доносится из-за стола голос Генри. На миг кажется, гость разговаривает сам с собой, а не обращается ко мне. – То заставляет вас остолбенеть, то бежать в ужасе.