Красотки и оборотни - стр. 26
– Отдать концы. Живей, растяпы! Отчаливаем, с гилфинговой помощью… Гангмар вас всех забери… – и, обернувшись к башне на выходе из гавани, заорал. – Эй!!! Отворяй!!!
Из башни донесся скрип и скрежет. Запирающая гавань низко сидящая барка, увенчанная стеной с зубцами и бойницами, пошла в сторону, увлекаемая грохочущими цепями. Тем временем матросы Лотрика поставили парус. Тяжелая ткань с хлопками развернулась и наполнилась бризом. Шкипер навалился на рулевое весло, направляя судно в открывающийся проход. Что-то ворча себе под нос, сержант поднялся к магу и моряку.
Едва «Одада» миновала узкую горловину бухты, как собравшихся на кормовой надстройке у рулевого весла путешественников обдал порыв свежего ветра, несущего холодные брызги и солоноватый запах моря. Позади снова послышался грохот – судно-стену возвращали на место. Не лишняя предосторожность в нынешнее неспокойное время…
– Так, говорю, Ливда велика, – вернулся к прерванному разговору шкипер, – а прав у вашей общины нет. Вот вместо самоуправления – снова граф. А у нас в Мирене – хоть и небогато, зато свободно живем. Сами себе магистрат выбираем.
Барка тяжело развернулась, ложась на курс. Захлопал парус, надуваясь морским попутным ветром. Сержант поежился и плотнее надвинул шляпу. «Должно быть, лысина мерзнет» – подумал колдун. К удивлению Томена, стражника не обидели слова Лотрика.
– Ну и что толку в твоей «свободе»? – Спокойно возразил Коль. – Или тебе ваш миренский глава магистрата по душе?
– А тебе твой граф? – Слегка поворачивая весло, переспросил шкипер.
В долгом морском путешествии добрый спор в самый раз, поэтому оба охотно поддерживали беседу. Томен, не рискуя влезать в разговор, слушал с любопытством.
– А наш граф – он толковее любого магистрата. Молодой, наивный, да оно и к лучшему. Будь он постарше, так понял бы, что в Ливде порядка никогда не будет, да и сложил бы руки. Ну, раз все равно не выйдет-то… А наш Эрствин бьется… И, глядишь – нет-нет, да и получается что путное. По крайней мере, галеры стали в море выходить хоть изредка, так теперь моряки с нашими городскими не так часто морды друг дружке по кабакам бьют. Да и чище малость в Ливде стало.
Томена удивили теплые нотки в голосе стражника, когда тот говорил о графе. Обычно горожане не любили присланных из столицы правителей и предпочитали добиваться самоуправления. Так называемое «Вернское право», которым пользовалась миренская община, служило постоянным предметом гордости земляков чародея. Маг решился тоже задать вопрос:
– А как же вы графа-то приняли? И как вышло, что он молодой? Кто-то из дружков Алекиана?
– Вот уж нет! – Отрезал Коль. – Уж столичного хлыща мы б точно не приняли. Нет. А наш граф, хоть и молод, а успел городу послужить славно. Своей рукой сразил чудище из Семи Башен[1], слыхал о таком, чародей?
Томен кивнул – слухи об эльфе из Семи Башен дошли до Мирены, история была громкая. Можно даже сказать, невероятная история. Магу казалось, что легенда о «чудище из Семи Башен» – наивная ложь, пущенная специально кем-то из ливдинских сторонников Алекиана. Слишком уж нарочито гладко все выглядело – непобедимого эльфа, перебившего чуть ли не весь городской Совет, сразил юный дворянин, удивительно кстати оказавшийся в нужное время в нужном месте. И именно его впоследствии назначают графом в спасенный город – ясно же, что вся история шита белыми нитками. Сказочка, чтобы объяснить введение в городе имперского правления, да и ливдинцам не так обидно, что потеряли самоуправление.