Красота спасет мымр - стр. 30
– Алло, слушаю вас, говорите, кто это?
– Ирина Иннокентьевна – очень востребованный мастер, – извиняющимся тоном сказала я Суржикову.
– Ё-к-л-м-н! – матерно выругался «востребованный мастер». – Ну, ни хрена не слышу!
– Что вы хотите: богема! – шепнула я явно шокированному Суржикову. – В этих кругах ненормативная лексика – признак хорошего тона!
– Яцек, это ты, что ли? – орала популярная и востребованная богемная Ирка. – Прямо из Польши звонишь? И не жалко тебе злотых?
– Видите, в Европе очень большой интерес к работам Ирины Иннокентьевны. Вот, поляки валютой платят! – я воспользовалась возможностью набить цену нашему Мурдаву – не потому, что собиралась его продать, вовсе нет! Просто мне показалось, что коллекционер не оценил Иркин шедевр по достоинству.
– Грунт? Возьму, как обычно, сотню мешков, – Ирка, похоже, забыла о нашем с Суржиковым присутствии и погрузилась в деловой разговор на живо интересующую ее тему.
– Холсты грунтовать! – быстро вставила я, надеясь, что Ирка не упомянет синонимичное слово «почвосмесь».
– Так много холстов? – вздернул брови впечатленный Суржиков.
– Говорю же: очень востребованный мастер! – сказала я.
Ирка, которую короткая беседа с польским поставщиком почвогрунта явно привела в нормальное состояние, выключила трубку, сунула ее в карман, поискала глазами и сцапала за загривок Мурдава.
– Ну, мы пошли! – бесцеремонно сообщила подруга.
– Как – пошли? Мы же еще даже не поговорили о цене на это прекрасное создание! – Драгонский-Суржиков поспешно ухватил хвост ползущего через стол Мурдава.
– Тысяча баксов! – нахально объявила я.
– И торг здесь неуместен! – веско сказала Ирка, не дав коллекционеру даже слово вставить.
– Всего доброго! – сказала я в стену – всей драконьей компании оптом.
– Счастливо оставаться! – сказала Ирка, решительно высвобождая из сведенных судорогой пальцев Суржикова Мурдавий хвост.
Не дожидаясь, пока хозяин дома «отомрет» и проводит нас в прихожую, мы покинули драконье логово, шумно сбежали по ступеням лестницы во двор, сели в машину, захлопнули дверцы и только тогда обменялись впечатлениями:
– Сколько в мире разных придурков! – воскликнула Ирка.
– Но этот конкретный придурок – не тот, который нам нужен, – с сожалением сказала я.
Мы отъехали от дома любителя драконов Афанасия Суржикова, и минут через пять Ирка вдруг сказала:
– Тысяча долларов – это ты, конечно, загнула, но баксов за триста он нашу змеюку взял бы, это точно!
– Не огорчайся, – утешила я подругу, расстроенную упущенной выгодой. – Ты всегда успеешь связать еще одного-другого монстрика. Считай, что сейчас мы просто исследуем рынок и определяем покупательский спрос на Мурдавов ручной работы.
Ирке такой деловой подход явно понравился, она перестала хмуриться и вдруг даже запела:
– Монстры бывают разные: черные, белые, красные!
Я смекнула, что она намекает на Драгонского-Суржикова с его драконьим выводком, и подхватила:
– Но всех одинаково хочется! Посмотришь – и обхохочешься!
– Или обкакаешься, извини за выражение, – добавила Ирка. – Честно говоря, мне в этом драконьем заповеднике было немного не по себе! Я, конечно, люблю животных, но избирательно.
Упоминание о любви к животным вынудило меня вспомнить о животной любви в интерпретации «Порно-Пупса», и теперь уже я сделалась молчалива и сумрачна.