Красный парфюмер. Новое дело Егора Лисицы - стр. 7
– Утром. На сегодня уборщицу не вызывали. А я, я пришла как обычно. Дверь к нему была закрыта. Подумала, не хочет, чтобы беспокоили. Но он… чай не просил… и я, я зашла. И он! Тут!
– Зина, вы успокойтесь, пожалуйста. Всего один вопрос. Вы его трогали? Не пытались привести в чувство?
– Я думала, приступ. А он холодный, – голос чуть дрожащий, но твердый, – больше ничего… ничего не стала. Я сразу побежала, позвала. – Она всхлипнула, шагнула к двери, флаконы в открытом шкафчике зазвенели. Хрустнул осколок стекла в толстом ворсе ковра.
– Посмотрите, пожалуйста, как вам кажется – все на месте?
– Все вроде бы… Николай Михайлович важные бумаги держал в несгораемом шкафу, не на столе.
– Может, что-то все же пропало? Ценные вещи, личные. Вы ведь обстановку хорошо знаете. Все на местах?
Неожиданно цепким взглядом она окинула стол. Подоконник. Наклонилась что-то подобрать.
– Не трогайте!
– Тут осколки… Простите. Все, все на месте.
– Вы говорите, несгораемый шкаф. А можете открыть его, показать нам содержимое?
– Не могу, – прижала руки к груди, – Николай Михайлович ни разу не поручал мне.
– Кто может открыть сейф?
– Никто. Я не знаю. Он мог сам. Только он.
– Вы выпейте воды, присядьте там, в зале. Но не уходите домой пока, хорошо?
Демин, маячащий у двери, приобнял ее за плечи и вывел.
Вскрыть сейф – несгораемый шкаф – не проблема. Нужен только специалист. Я озвучил идею, и муровец, бормотнув «сами с усами», вышел.
От тяжелого запаха уже немного мутило. Я вдохнул поглубже, густые, цветочные ноты, и еще вроде бы что-то, слабее. Осторожно, обернув руку платком, рассмотрел флаконы в шкафчике. На вид все целы. Пузырьки и коробки были в кабинете повсюду. И на столе, на чайном подносе, стояло штук пять разных размеров и форм. Круглые с пудрой. Картонные футляры-тубусы и квадратные плоские – духи. В глаза бросилась красная с золотом коробка с кистями, изображением стилизованных треугольников. Дверь в кабинет распахнулась с резким коротким стуком. Секретарша из угла вскинулась, но отступила. На пороге возникла блестящая гражданка, вся хром и звук – сапоги, куртка, стрижка, вся как облита черным лаком. Вот это встреча! Та самая шоферка!
– Кто здесь главный? Пройдемте. Нужно дать картину происшествия!
Мы с Репиным переглянулись.
– Кто приглашает? – Репа отложил в сторону стопку бумаг, которые листал.
Барышня, не ответив, обвела глазами нас с Васей, кабинет, мертвеца за столом.
– Времени ждать нет. Определите кто, и – за мной! Я провожу.
Я отряхнул колени, кинул Репе «предупреди, пришлось уйти» и шагнул за барышней:
– Пойдемте.
– Главный?
– Нет. Но сумею рассказать о результате осмотра тела.
– Хорошо.
Шли по длинным коридорам молча. Рассматривая свой «конвой», я задумался, не заметил, как пришли. У двери с табличкой «железная барышня» поймала мой взгляд в стекле, усмехнулась.
– Пройди, товарищ! – Дернула дверь, отступила.
5. Товарищ Жемчужная
В кабинете из-за стола поднялась женщина, даже дама! Крупные черты. Тонковатые губы, затейливо уложенные волосы. Сухощавая, прямая, строгий английский костюм, галстук.
Протянула руку – маникюр, нежная ладонь, а пожатие уверенное.
– Полина Жемчужная [4]. Я руковожу трестом «Главпарфюм». И за эту фабрику отвечаю тоже я.
Я знал, кто она, из газет. Освещался среди прочего ее визит в Америку. В мехах, элегантная, Полина Жемчужная не слишком походила на супругу Председателя Совета народных комиссаров СССР. Но именно ею она и была.