Красный Дракон. День гнева - стр. 20
Она не утруждала себя стуком, на полном ходу минуя приемную. Распахнув дверь кабинета, Ева притормозила лишь у стола директора.
– Мне надо с вами поговорить, – потребовала она. – Мне необходима защита. Мой отец, – она замялась, не зная, как выразить словами животный страх, который он ей внушал. – Он не тот, за кого себя выдает.
Она перевела дух. Отлично сказано. Ее жалобу невозможно проигнорировать.
Директор изучал ее остекленевшими глазами. Под их взглядом Ева растеряла задор. Идея заявиться сюда уже не казалось гениальной.
– Кто же он тогда? – наконец, произнес директор.
– Понятия не имею, – она развела руками. – Да кто угодно, только не мой отец. Вы должны оградить меня от этого человека, – Ева понизила голос до шепота: – не исключено, что он планирует убить меня.
– Убить? – директор встал. – Нет, вы слышали – убить!
К кому он обращался? Вроде в кабинете кроме них никого не было. Ева заподозрила неладное. Она так стремительно ворвалась, что могла кого—то не заметить. С трудом, точно сам воздух мешал двигаться, она повернулась вокруг оси. Позади возвышался Сергей собственной персоной. Его губы изогнулись в ядовитой усмешке. При виде его веселья остатки боевого пыла покинули Еву.
– Как я и говорил, – обратился Сергей к директору, – девочка дезориентирована. Но это и не удивительно. Потеря матери – тяжелая травма.
– Вам обязательно надо показать ее психологу. Я слышал, они творят чудеса.
– Благодарю за совет. Я непременно им воспользуюсь. Мы все так волнуемся за нашу малышку.
Они обсуждали Еву, будто ее не было в кабинете. А Сергей, однако, умен. Догадался, что она пойдет искать помощи у взрослых, и опередил ее. Теперь все будут думать, что у нее нервный срыв из—за смерти матери, и никто не помешает ему обстряпывать его черные делишки.
В кабинет вразвалочку, точно к себе домой, вошел Алекс. Вылитый отец: та же ухмылочка и надменный взгляд. Ни слова не говоря, он забрал у нее рюкзак, схватил повыше локтя и потянул в коридор. Какое время до Евы долетали обрывки разговора Сергея с директором, но шум коридора быстро их заглушил.
– Убейте меня сразу. К чему тянуть? – свежий воздух одурманил Еву. Ни секунды более она не вынесет этого кошмара.
– Что за нелепые фантазии? – изумился Алекс. – Никто не помышляет о твоем убийстве.
– Значит, все еще хуже, – она всхлипнула, – вы будете мучить меня до тех пор, пока я не убью себя сама.
– У тебя богатое воображение. Боюсь тебя разочаровать, но у нас другие планы, – он наклонился к ней и прошептал на ухо: – ты нужна нам живой.
У Евы подкосились ноги. Она бы упала, не будь рядом Алекса: вместо того, чтобы грохнуться на асфальт, она завалилась на него, цепляясь за шелковую рубашку, как за спасательный круг.
– Полегче, милая, – он усмехнулся, – нас неправильно поймут.
Осознав смысл грязного намека, Ева отскочила от Алекса с такой прытью, словно он – раскаленная сковорода.
– Даже не думай, – она погрозила ему пальцем, подозревая, что выглядит глупо, но рядом с Алексом она теряла здравый смысл. Он действовал на нее, как Кашпировский на телезрителей.
– Вы еще здесь?
От вопроса Сергея она подпрыгнула. Таким темпами они быстро сделают из нее неврастеничку.
Сергей прошел мимо, знаком велев следовать за ним. Если наедине с Алексом еще можно было найти общий язык: пару раз он разрешил ей прогуляться по парку (естественно, в его сопровождении), то рядом с отцом он превращался в бездушного исполнителя. Не заботясь о Еве, он грубо сжал ее руку и силой поволок по улице.