Красный дом - стр. 4

Наконец мы от всех избавляемся. После того как реальная угроза исчезла, все хотят помочь. Маркус находится в задней части магазина и заваривает чай. Я сижу на стуле за прилавком, верчусь на нем и дрожу от переизбытка адреналина. Мумин вернулась к своему обычному состоянию и валяется на полу, будто в коме.

Маркус выходит в торговый зал с подносом, на котором стоят напитки и пирог. Мы переходим в небольшую нишу у окна, где стоят два удобных стула.

Мне нравится Маркус. У него длинные волосы и сломанный нос. Сломал он его в драке, про которую не хочет вспоминать. Маркус одевается, как старый хиппи, от него пахнет маслом пачули. По улицам Эшборна ходит мало людей, которые выглядят так, как он, поэтому я могу легко его узнать. А еще он не любит делиться своими чувствами и рассказывать о своем прошлом, поэтому и от меня этого не ждет.

Книжный магазин расположен на узкой мощеной улочке, которая будто сошла со страниц романов Диккенса. Внутри старого здания, которое кренится вперед под своим весом, находится множество маленьких комнаток, и кажется, что дом когда-нибудь может рухнуть на улицу фасадом вперед, поэтому мы в нише испытываем легкое головокружение. За консультацией обращались к инженерам-строителям, здание укрепили металлическими стержнями, затем строители заявили, что от книг нужно избавляться, и на этом консультации закончились.

Маркус подталкивает тарелку ко мне. В магазин входит женщина, которая продает пироги, а вырученные от продажи деньги переводит в какой-то благотворительный фонд, помогающий бездомным. Они всегда у нее ужасные, словно она забыла положить или, наоборот, два раза добавила какой-то важный ингредиент, но Маркус их все равно покупает, и в магазине их обычно достаточно, чтобы впасть в диабетическую кому. Я беру тарелку и отставляю в сторону.

– Спасибо за то, что вмешалась, – говорит Маркус. – Это было впечатляюще.

– Это больше заслуга Мумин, чем моя, – отвечаю я. – Она обладает качествами супергероини.

– Вы обе были великолепны. Не знаю, что втемяшилось в голову тому парню. Я не могу как по волшебству найти и дать то, чего просто нет.

– А точно нет версии со скрытым уровнем? – Я стараюсь вести себя как обычно, как человек, никак лично не вовлеченный в дело. Но я так далека от нормальности в данном случае, что это просто комично, но Маркус этого не знает.

– Нет никакого скрытого уровня, – заявляет Маркус. – А эти идиоты, которые думают, что могут до него добраться и получить пятьдесят тысяч, выглядят просто жалко. – У него на шее осталась царапина – в том месте, где его схватил этот псих. – Если этот тип вернется, когда ты будешь в магазине одна, сразу же звони мне.

Я киваю, зная, что скорей всего я этого не сделаю.

Я очень стараюсь не думать про Джозефа и Красный дом. Теперь я Ева и у меня новая жизнь. Я не понимаю людей, которые все ходят и ходят к психотерапевтам с наивными детскими глазами, снова и снова вспоминают все ужасы из детства и пытаются вытащить из памяти то, что забыли. Что за навязчивая идея? Мы не просто так что-то забываем. Но Маркус не знает (и никто в моей новой жизни не знает), что Джозеф – мой брат, а я – та маленькая девочка Селестина, то странное существо, которое бросилось к змеям искать утешения.

Я выхожу из книжного магазина и иду мимо рыночной площади. Сейчас час пик, скопилось много машин, из карьерных самосвалов вылетают дизельные выхлопы, скрежещут передачи, когда они спускаются с горы. Несколько лет назад один из них потерял управление и врезался в фасад магазина, поэтому мы все время настороже.