Красный цветок - стр. 13
– Огонь, подвластный тебе, мои сородичи из Клана называют Красный цветком. Опасно, ярко, красиво. Что думаешь?
– Красный цветок? Странно имя. А тебя как зовут? – спросила я.
Не то, чтобы мне было очень интересно. Просто я хотела отвлечься от мысли о его руках.
– Миарон Монтерэй.
– Красивое имя.
– Тебе оно не подойдет, – насмешливо протянул он. – Давай-ка выбираться из воды, пока кожа не сползла с мяса.
Он поднялся с совершенным бесстыдством, нисколько не рассчитанным на соблазнение, равнодушный и холодный, как если бы я была не живым существом, способным дышать и чувствовать, а такой же статуей, как те, что поддерживают раковину над бассейном.
Набросив на плечи алый с золотом халат, замечательно подчеркивающий и тон его кожи, и цвет волос, он обернулся ко мне, приподняв бровь.
– Прикажешь вытаскивать тебя из воды тем же способом, которым туда затащил?
– Не надо. Я сама. Только… отвернитесь. Пожалуйста.
Скрестив бугрящиеся мышцами руки Миарон с усмешкой покачал головой, но просьбу мою всё же выполнил.
– Одежда на краю ванной. Не задерживайся, милая.
Стараясь унять странное смятение, я торопливо натянула на себя алую тунику, оставленную им для меня. Та была немного великовата. Пришлось перехватить её золотистым жгутом, валяющимся на полу. Вода с волос стекала на спину и грудь, заставляя ткань липнуть к телу, но вокруг было тепло, даже жарко, так что особых неудобств мне это не доставляло.
К тому моменту, как я вышла из ванной, Миарон уже успел приготовить ужин. Или ранний завтрак, кто разберёт?
Прямо на полу растянулась скатерть. На ней аккуратно, в ряд, выстроились чайник с дымящимся кипятком, чашки, пузатый сливочник, сахарница, фарфоровые тарелки с миндальными пирожными, украшенными сочными фруктами.
– Присаживайся, – гостеприимно пригласили меня. – Надеюсь, ты любишь сладкое?
– Может быть. Я…
– Не помню, – закончил он, глядя на меня с усмешкой. – Ну так попробуй и определись ещё раз. Только на этот раз постарайся не забыть.
Миндальное пирожное показалось мне вкусным. Наверное, всё-таки, сладкое я люблю.
Смахнув с пальцев крошки, я перехватила задумчивый, внимательный взгляд Миарона.
– Когда ты придумывал мне имя, ты говори «в моем Клане»? Почему клане? Почему не в семье?
– Потому что я метаморф. Таких, как я, у вас, людей, называют оборотнями. А оборотни живут кланами.
Я прислушалась к тишине в моей голове. Полученная информация ни о чем мне не говорила.
– И что это значит – быть оборотнем? Это значит уметь отращивать длинные когти, как те, которыми ты убил, когда защищал меня?
– Большинство людей считают таких, как я, чудовищами. Люди боятся зверя, который делит с нами душу напополам. Они боятся, что зверь в нашей душе окажется сильнее человека.
– А ты чудовище?
Он ухмыльнулся:
– Да. Чудовище. Но не потому, что зверь контролирует меня. А потому, что я добровольно служу своему зверю. Ты хоть понимаешь, о чём я тебе говорю, милая?
Я старалась слушать его очень внимательно. Мне нравился его голос. Но значение слов от меня ускользало.
Миарон снова приблизился на расстояние вытянутой руки, опускаясь рядом со мной на одно колено, склоняясь ровно настолько чтобы наши глаза были на одном уровне. Рот оборотня напоминал запекшуюся рану, губы выглядели вызывающе алыми, будто он только что напился горячей человеческой крови. От него веяло магнетически-притягательным теплом.