Красные орлы - стр. 25
Повстанцы перелезли через изгороди, приближались к железнодорожному полотну. Я уже различал их лица. Но тут, наконец, наш «максим» перестал «пахать землю» и крепко ударил по наступавшим. Они сначала залегли, потом начали отходить. Однако через некоторое время снова рванулись вперед. «Максим» опять заставил их вернуться в село… И так повторялось несколько раз.
Пока сдерживали мятежников, подходило подкрепление. Через час появилась еще одна рота, потом полковая батарея, командир которой, товарищ Лашкевич, – меткий артиллерист. Наконец часам к одиннадцати подошел Путиловский Стальной кавалерийский дивизион товарища Прокопьева, а вскоре и бронепоезд товарища Быстрова.
Всеми нами командовал Ф.Е. Акулов. Село было зажато в полукольцо. Батарея разбила колокольню, на которой сидели вражеские наблюдатели, и кавалеристы ворвались в Покровское.
Сердце ликовало, когда я увидел устремившихся вперед красных конников.
Мы одержали полную победу. Восставшие сдались. Организаторы мятежа – офицеры и кулаки взяты в плен.
Наше положение что-то сильно ухудшается. На прошлой неделе белые все-таки отбили село Покровское, а также некоторые деревни около Режевского завода и продолжают лезть дальше. Наш полк уже с неделю находится в этом районе один: Камышловский и 4-й Уральский полки дерутся с врагом в Нижнем Тагиле. Почти два месяца мы с ними воевали бок о бок, хорошо били белых и привыкли друг к другу. Без них как-то не по себе.
Сегодня вдруг сказали, что части нашего полка начнут отходить к станции Самоцвет и даже дальше – к Алапаевску. А мы-то все время надеялись двинуться на Камышлов и со дня на день ждали освобождения Екатеринбурга!
Настроение стало невеселым. Как же так? Ведь не белые нас здесь побеждали, а мы их! Сколько разбили одних офицерских отрядов? Чуть не дошли до станции Богдановичи, приближались к городу Ирбиту, тогда как другие наши войска были в 30 верстах от Екатеринбурга! Да и теперь все восхищаются большой победой Камышловского и 4-го Уральского полков в Нижнем Тагиле: смелым ударом отбросили белых от завода на 20 верст. Но командиры, военком товарищ Юдин, его помощник Цеховский и агитатор Лобков говорят нам, что свою задачу мы выполнили и оставаться здесь дольше не можем – нас отрежут. Разъясняют, что побить белых на этом участке фронта только своими силами мы не сумеем и на Камышлов придется наступать попозже.
Видно, так оно и есть – надо отходить…
На днях по просьбе товарища Тарских я переведен в 3-ю роту, которой он командует. Не хотелось уходить из своей 9-й, но Павел Мамонтович – мой земляк, друг отца. Я ничего не имел против того, чтобы быть под его началом. Однако, когда перешел в 3-ю роту, увидел, что Тарских хочет сделать меня писарем. Это мне не по душе. Я шел добровольцем в Красную Армию, чтобы бить белогвардейцев, а не переводить бумагу.
Вчера с 3-й ротой участвовал в бою у села Коптеловского.
После отхода от станции Самоцвет рота собралась в лесу, неподалеку от железнодорожной будки. Часам к двум дня к этой же будке без всякого охранения прискакали белогвардейские кавалеристы – человек тридцать. Для нас это было полной неожиданностью. Но и наши выстрелы для белых оказались не меньшей неожиданностью. Кавалеристы бросились врассыпную, оставив нам несколько оседланных коней и винтовок.